Он оттолкнул сканер.
— Что это будет? — спросил потрясенный Грин.
— То, к чему мы готовились. Тотальная война.
— У нас есть оружие! — ликующе воскликнул Грин. — В течение часа здесь будет десять тысяч человек, готовых сражаться. У нас есть реактивные самолеты и тяжелая артиллерия. Бомбы. Бактериологическое оружие. Что такое Лига? Масса людей с рюкзаками на плечах!
— Да. Масса людей с рюкзаками на плечах, — повторил вслед за ним Борс.
— Что они смогут сделать? Как может организоваться толпа анархистов? У них нет структуры, контроля, нет центральной власти.
— В их руках весь мир. Миллиард человек.
— Индивидуумы! Всего лишь клуб! Свободное членство. У нас же — дисциплинированная организация. Все звенья нашей экономики действуют с максимальной эффективностью. Мы… вы… держим все под контролем. Все, что вам нужно сделать, это отдать приказ. Привести машину в действие.
Борс кивнул.
— Верно. Анархисты не могут координировать свои действия. Лига не может превратиться в организованную структуру. Это и есть парадокс. Правительство анархистов… на самом же деле — антиправительство. Вместо того, чтобы править миром, они бродят повсюду, чтобы убедиться, что ими никто не управляет.
— Собака на сене.
— Как ты сказал, это действительно клуб абсолютно неорганизованных индивидуумов. Без законов и центральной власти. Они не составляют общества — они не могут управлять. Все что они в состоянии делать, это мешать тем, кто пытается что-то построить. Творцы беспорядка. Но…
— Но что?
— Так было и двести лет назад. Они были не организованы. Безоружны. Огромные неорганизованные толпы, без дисциплины и управления. Тем не менее, они свергли все правительства. Во всем мире.
— У нас целая армия. Все дороги заминированы. Тяжелые орудия. Бомбы.
Бактерии. Все мы — солдаты. Мы составляем единый вооруженный лагерь!
Борс о чем-то задумался.
— Ты говоришь, что один из них здесь? Один из агентов Лиги?
— Юная девушка.
Борс сделал знак ближайшей бригаде обслуживания.
— Проводите меня к ней. Я хочу поговорить с ней в оставшееся время.
Сильвия молча наблюдала, как мужчины в униформе что-то вносили в комнату, кряхтя. Они подошли к кровати, составили вместе два стула и заботливо положили на них свой массивный груз.
Затем быстро пристегнули защитные распорки, связали стулья, ввели в действие защелки и слегка отступили.
— Все в порядке, — произнес робот. — Вы свободны.
Мужчины покинули комнату. Борс повернулся к Сильвии лицом.
— Машина, — прошептала она, побелев. — Вы машина.
Борс молча кивнул. Сильвия с трудом приподнялась. Она была слаба. Одна нога — в прозрачной пластиковой оболочке. Лицо забинтовано, правая рука сильно болела. В окно через шторы пробивалось позднее послеполуденное солнце. Цветы. Трава. Изгороди… За ними виднелись здания и фабрики.
В течение последнего часа небо было заполнено реактивными аппаратами. Их большие стаи возбужденно сновали между городом и далекими холмами. На дороге гудели автомобили, таща за собой пушки и другое военное снаряжение. Мужчины маршировали плотными колоннами, одетые в серое солдаты с винтовками, шлемами и противогазами. Бесконечные ряды фигур, одинаковых в своей униформе, словно отштампованных с одной матрицы.
— Их здесь много, — сказал Борс, указывая на марширующих мужчин.
— Да.
Сильвия увидела, как двое солдат пробежали мимо окна. На еще гладких юношеских лицах было выражение тревоги. У пояса болтались каски. Длинные винтовки, фляжки. Счетчики Гейгера. Противогазы, неуклюже завязанные вокруг шеи. Юнцы были перепуганы. Чуть старше шестнадцати. За ними следовали другие. Просигналил грузовик. Солдаты присоединились к остальным.
— Они идут сражаться, — продолжал Борс, — за свои дома и фабрики.
— Все это снаряжение… Вы сами его производите, не так ли?
— Совершенно верно. Наша промышленная организация совершенна. Мы абсолютно продуктивны. Наше общество устроено рационально. По-научному. Мы полностью готовы к встрече с подобными чрезвычайными обстоятельствами.
Внезапно Сильвия осознала, что это за чрезвычайные обстоятельства.