— О Господи, все привыкли твердить, что женщина — загадка, и никому невдомек, что мужчина — не меньшая загадка. Пушкин, влюбленный в Анну Керн, посвятил ей стихи, которые пережили их и еще многие века останутся вершиной божественной поэзии и самым ярким символом любви. Ты только послушай:
И тот же Пушкин называл ее в письмах вавилонской блудницей! Это ли не загадка!
— Одни знаки вопроса… — вздохнула Сашенька.
— Правильно! На этом все и построено: все взаимоотношения, все любови, все романы, всякий интерес мужчины к женщине и женщины к мужчине. Они всю жизнь отгадывают загадку в нас, а мы — в них. Вот что притягивает нас друг к другу. Иначе — не интересно, иначе получается один голый секс, недолговечный и ненадежный, который со временем изнашивается и приедается, как платье устаревшего фасона или давно прочитанная книга. Разве это интересно, скажи мне, пожалуйста?
— Да… я как-то не задумывалась над этим.
— И правильно делала, потому что ты, как говорят, выиграла по трамвайному билету, ты и Дмитрий. У вас все совпало, все состыковалось, и вы оба слишком умны, чтобы пустить на самотек выпавший вам шанс — один из сотни тысяч.
— А ты не преувеличиваешь наши заслуги? — смутившись от таких похвал, спросила Саша.
— Вовсе нет, — заверила Галина. — Возьми хотя бы свою кухню — это же не просто красивая, чистая кухня, это — ностальгия по операционной. И все здесь придумано тобой, в каждом закуточке — твоя индивидуальность.
— Скажешь тоже… Разве в этом дело?
— И в этом, и в тысяче других мелочей, которые вы с Дмитрием постоянно вкладываете в копилку вашей супружеской жизни. Я ведь не первый год дружу с вами, вижу, восхищаюсь. Ну а реакция Танечки — совершенно нормальная, женская, не стоит тебе волноваться и придавать этому особое значение. Поверь, у нее сейчас период томления духа и плоти. Все пройдет, и все придет в свое время.
— Знаешь, Галя, — очень серьезно начала Сашенька, — я, кажется, нашла для тебя работу.
— Вот так вдруг? — удивилась Галина. — И что же это за работа?
— Пиши романы. Пиши о женщинах, о любви, о мужчинах, пиши обо всем, что знаешь, о чем говорила только что. Придумай сюжет, вспомни что-то из жизни, что-нибудь из того, что слышала, видела, что происходило с твоими знакомыми, друзьями. Пиши женский любовный роман. У тебя это получится, я знаю, поверь мне. В конце концов — попытайся, а там будет видно.
— Ты полагаешь? — задумчиво произнесла Галина…
Осенью, с началом занятий на третьем курсе все как-то само собой рассосалось: большие группы расформировали на малочисленные, не больше десяти человек в каждой, чтобы не загромождать палаты, и Танька с Лехой оказались в разных группах. Они, конечно же встречались, общались, даже продолжали заниматься КВН, но уже общеинститутским, где больше народу, новые знакомые с других курсов, и постепенно их взаимоотношения нормализовались.
Разучивая гимн академии, который не менялся со времен первого ордена Ленина мединститута и заканчивался словами: «В медицине всюду будут первыми Первого МОЛМИ выпускники», кто-то с недоумением заметил, что не совсем понимает смысл некоторых слов.
Дома Танька спросила у отца:
— Почему наш гимн начинается с таких странных слов: «Уходят вдаль московских улиц ленты, / С Москвою расстаются москвичи…»? С чего это москвичи должны расставаться с родным городом?
Дмитрий был слегка обескуражен таким неведением — подумать только: всего лишь пара десятилетий прошла, а новое поколение ни сном ни духом не знает, не ведает истории своего вуза, своей страны, даже недавней. Есть же в институте, то бишь в академии, кафедра истории медицины, и там очень толковый и любопытный человек работает — страстный коллекционер бабочек, всего живого, книг и черт знает еще чего. Неужели вся история медицины ограничивается давно прошедшими временами — от Авиценны до Павлова и нет в программе истории последних десятилетий? Он вспомнил, как слушал по телику в прошлом году передачу «Пока все дома», которую всегда смотрел с интересом. Там один доктор, занимающийся эндохирургией, вместе со своими друзьями, околокремлевскими деятелями, рассказывал, как они любят петь вместе, втроем, как давно дружат и прочее. К примеру, спели пару куплетов из институтского гимна и на вопрос ведущего, кто написал этот гимн, хирург небрежно бросил: «Наши ребята». «Вот это да!» — подумал Митя. Он знал точно, что авторы закончили институт в 1955 году, а этому хирургу-вокалисту на взгляд никак не больше пятидесяти лет.