— Мэрилин Монро…
Глаза его тут же закрылись, как провалились, вновь засипело, захрипело прерывистое дыхание — будто ничего и не было!
Сердце сжалось от тяжелого предчувствия, а во рту появился странный привкус — вкус беды, — так она мысленно определила свое ощущение.
Всю ночь Танька не отходила от больного, о котором узнала лишь, бегло взглянув на первую страницу истории болезни, что зовут его Михаил, лет ему тридцать семь, а по профессии он каскадер. Все остальное ей некогда да и незачем было вычитывать, главное — назначения, а они все расписаны в столбик по правой стороне второй страницы.
Ранним утром, перед сдачей смены дневной сестре, она раздала всем больным градусники, а тяжелому больному осторожно просунула в прорезь пижамы и прижала руку, чтобы он не выронил его. Тот постарался освободить свою руку, но Таня крепко прижала ее к телу, чтобы удержать градусник.
— Поспать не дадут… — проворчал он, не открывая глаз.
— Надо же измерить температуру, — как можно мягче сказала Таня.
— Мне не надо… я хочу спать… — буркнул он.
Таня не стала спорить, но и руку не отпустила, а сама подумала: «Хлебнем мы с этим каскадером».
Утром по расписанию была «пропедевтика», так традиционно обозначали студенты предмет, вводящий их в азы терапевтической науки. Танька успела, как обычно, умыться, схватить бутерброд, который отец настойчиво совал ей в сумку перед каждым дежурством, приговаривая: «Мне не нужна дипломированная дочь с язвой желудка».
В коридоре собралась Танькина группа, вместе с ней десять человек. Ассистент кафедры, их руководитель, начал с проверки курируемых ребятами больных, и они медленно побрели из палаты в палату, докладывая свои наблюдения. Больной, которого курировала Таня, готовился к выписке из клиники на следующий день.
— Что ж, — сказал ассистент, — подыщем вам, Орехова, нового подопечного, теперь с другим заболеванием. — Он заглянул в свои записи. — Сегодня на утренней конференции докладывали о поступившем ночью… что-то фамилии не разберу… Впрочем, он в одноместной палате, пойдемте посмотрим.
— Я знаю его, — заметила Таня, — сегодня было мое дежурство, я сидела у него почти всю ночь. Он очень тяжелый.
— Вот и посмотрим, — заключил ассистент и повел группу к палате.
У дверей все остановились. Педагог вкратце рассказал историю болезни Михаила, после чего все устремились в палату.
Михаил не спал, лежал безучастный. Когда увидел студентов, он явно встревожился: глаза его беспокойно забегали, пытаясь, видимо, отыскать девушку, которую он смутно помнил по этой ночи. Ассистент присел на кровать, расстегнул пижаму больного, обнажив его грудь, и стал выслушивать фонендоскопом, потом обратился к студентам:
— Справа, в нижней и верхней долях легкого отчетливо прослушиваются…
Студенты, словно слоны своими хоботками, вмиг потянулись новенькими блестящими фонендоскопами к загорелой мускулистой груди бедного Михаила. Они надеялись не упустить ни одного его вдоха, ни единого выдоха, уловить и зафиксировать в памяти каждый хрип, каждый свист и все остальное, чем еще могли бы порадовать начинающего эскулапа его легкие.
И тут Танька, неожиданно для всех и для себя самой, энергично раздвинув строй однокашников, выступила вперед, подошла к изголовью больного и решительно, как львица, защищающая своего львенка, сказала:
— Давайте подождем пару дней, он очень тяжело провел ночь, я думаю, не стоит сейчас нам всем бросаться на него.
— Пожалуй, она права — мы еще вернемся к этой патологии. Кстати, вот вам, Орехова, и пациент, которого вы можете по праву курировать.
Когда все вышли, она на минуту задержалась у постели, поправила одеяло.
— Спасибо, Мэрилин Монро, — прошептал Михаил, — вы спасли меня…
— Какая еще Мерилин! Забудьте. Это из вашего ночного бреда, — успокоительно сказала Таня тоном заботливой нянечки.
— Это не бред. Вы очень на нее похожи… Спасибо.
— Постарайтесь поспать. К вам зайдет ваш палатный врач, вы тогда все подробно расскажете. Я еще не знаю, кто будет вас вести, скорее всего наш ассистент.
— Ваш педагог сказал, что вы…
— Я студентка, а ночью работаю дежурной медсестрой.
— Каждую ночь?
— Нет, что вы! Так и загнуться можно. У меня свой график. Извините, мне надо идти, сейчас занятие.
Группа уже расположилась за столом, Танька присоединилась к ним, и занятие плавно перешло в теоретическую часть.