— Она его убила, — сообщила ее мать. — Выкинула в окно.
— Простата… — пояснила дочь.
— Я даже как звать ее не знаю, — заявила старая дама.
— Кстати, как вас зовут? — спросил Меткалф.
— Лойс.
— Вовсе нет, — сказала ее мать. — Ее зовут… — И мисс Бекинсейл стала подбирать имя попротивнее. — …мою дочь зовут Трейси.
— Лойс, — повторила миссис Доналдсон.
Меткалф еще что-то записал.
— Я задам вам пару вопросов, чтобы понять, какой именно уход требуется вашей матери. Она страдает недержанием?
— Только когда сама этого хочет.
— А может обделаться?
— Когда ей это удобно.
— Что она такое говорит? — подала голос старая дама. — Спрашивайте меня, а не ее.
— Мне приходится все делать, — сказала Лойс.
— Интересно, — донесся голос Баллантайна из дальнего угла. — Когда говорят «Мне приходится с ней возиться», обычно имеется в виду только одно.
— У нее столько мужиков, — сказала старая дама. — Стаи.
Баллантайн пропускает это мимо ушей.
— Вот что еще интересно, — продолжил он, — дочь говорит о престарелой матери «Мне приходится с ней возиться», а вот на другом отрезке жизненного пути мать никогда не скажет про младенца «Мне приходится с ним возиться». Почему мы принимаем безропотно беспомощность младенцев, но совсем иначе беспомощность стариков? Кулли, есть идеи?
Кулли задумался.
— Начнем с того, что у стариков дерьмо сильнее воняет.
Студенты разразились хохотом, но Баллантайн к ним не присоединился.
— Это серьезный аргумент. Действительно, сильнее. Продолжайте.
Меткалф задавал все положенные вопросы — про память, способность передвигаться, про ночные вставания, но ничего особенного не выяснил. Понятно, что между матерью и дочерью согласия нет. Мать хочет остаться дома, дочь не справляется и хочет отправить ее в совсем иное место. Если бы они хоть немного друг друга любили, это было бы трогательно, но чего нет — того нет.
— А раньше вы с матерью ладили? — спрашивает он.
— Да мы ладим, — говорит мать. — С чего вы взяли, что мы не ладим?
— Вы только что назвали ее коровой.
— Она же моя дочь. Как хочу, так и называю.
Меткалф ни с того ни с сего спросил:
— Кто у нас сейчас премьер-министр?
— Ну, этот… — ответила она. — Я знаю, но вам не скажу.
— Вы можете вычесть из семи пять?
— Это еще зачем?
Меткалф оборачивается к дочери.
— Видите ли, миссис Мергатройд, отлично известно, что пожилые пациенты лучше себя чувствуют в знакомой обстановке, к тому же это ведь дом вашей матери.
— Вовсе нет! — встревает мать. — Он хоть и выглядит как мой дом, и улица выглядит как моя, но сейчас каких только декораций не делают. Честно говоря, я считаю, я давно уже в доме престарелых, только мне боятся сказать.
Меткалф что-то записывает, а Лойс понимающе улыбается.
— Дело-то в том, — говорит мисс Бекинсейл, — что она хочет пустить постояльца.
Студенты навострили уши.
Поскольку в сценарии про постояльцев не было ни слова, миссис Доналдсон сразу понимает, что это очередной дротик из колчана мисс Бекинсейл.
— Муж у нее помер, вот она и хочет постояльца.
— Не хочу я никакого постояльца, — говорит Лойс. — Для него и комнаты-то нет.
— Все зависит от того, как улечься, — сказала мисс Бекинсейл.
Кто-то засмеялся. Миссис Доналдсон посмотрела на публику. Еще кто-то тихо усмехался.
— Они будут этим заниматься, — сказала ее мать.
— Чем это этим? — спросил Меткалф.
— Ну, чем обычно занимаются, — сказала мисс Бекинсейл. — И стар, и млад. — Кто-то аж взвизгнул. Обычно мисс Бекинсейл ни о чем подобном речи не заводила.
— Ты про то, — сказала Лойс, — что тебе пришлось делать до моего рождения?
— Прекрати говорить гадости! Я никогда этого не делала. Я ни с кем этого не делала. Я была учительницей в воскресной школе. Это ты так делала. И делаешь. — Тут она стукнула кулаком по столу.
Все это было на нее совсем не похоже. Какую бы белиберду она ни несла, тему секса мисс Бекинсейл обходила стороной.
По столу ей стучать понравилось, поэтому она стукнула снова.
У миссис Доналдсон в сумке всегда есть бутылка воды, поэтому, воспользовавшись суматохой и прикрывшись сумкой, она наклоняется и льет воду под стол.
— А как же муж? — спрашивает старую даму Меткалф. — Вы с ним ладили?
— Ее спросите.
По полу растеклась лужица.
Миссис Доналдсон мило улыбнулась Меткалфу.
— Кажется, у мамы небольшая авария.
— Со мной такого не бывает, — возмутилась мисс Бекинсейл то ли от лица мамы, то ли от своего.