- Ну, волков бояться - в лес не ходить? - довольно подмигнул я.
Почему-то ответной улыбки не последовало. Протянув ботинок (вот же молодец!) тот, помедлив, совершенно спокойно ответил:
- Волков в округе много нынче, да. Недавно дядю Петю схавали. Костушек не собрать.
Я как раз завязывал бантик, собираясь спросить, как выйти в город. И поперхнулся, позабыв ясельный способ шнуровки.
Оставив шнурки как есть, я медленно выпрямился, стараясь не делать резких движений. Внимательно поглядел на Ивана.
Тот сохранял серьёзность, молча отряхивая куртку.
- Ну... Раз волки-то, ты не топором ведь от них отмахиваться будешь? - с трудом растянул я улыбку.
Всё ещё теплилась надежда, что он просто шутит. Не смешно, неудачно, но - бывают такие экземпляры, встречал. Ляпнут как в воду пукнут, и считают себя... Гениями юмора типа. Сейчас вот и этот - заржёт и мне придётся типа улыбаться. Типа оценил.
- Топором не отбиться от стаи... - пожал он плечами. - Вверх лезть да ждать, пока приедут.
- Кто, говоришь, приедет-то?
Поднявшись на ноги, я медленно увеличивал пространство между нами. Не сводя с сумасшедшего глаз.
- Известно кто - барина люди. Со Стамеевки!
Нога моя аккуратно перешагнула поваленный ствол. За ней другая. Теперь нас с психом разделяло дерево, да и обувь на месте - бежать станет легче. Стараясь не дёргаться, я медленно отступал. Только сейчас заметив на его груди светлую бирку. Зрение у меня отличное, потому номер 'СТ-327Х' я прочёл без труда.
'Беглый? Вопрос только: беглый псих, или зе-ка? Психи вроде без номеров должны, хотя я не спец...'
- А барином там Стамеев, разумеется? - уточнил я, намечая глазом маршрут.
- А как же. - и дровосек низко поклонился. - Антон Генрихович, будь он здоров!
При последних словах я вздрогнул. Право подписи в магазинах 'Стамеевъ' имел исключительно собственник, доверенности никому не давая. И десятки раз я лично вручал акты на счётчики низенькому толстячку с неприятными замашками и лысиной. Звали хозяина торговой сети - Антон Генрихович.
Решив не бесить психа, я кивнул головой из солидарности - будь он тоже здрав, мол. Хоть Стамеева и не переносил на дух.
- А ваша деревня как зовётся? - Иван, казалось, вёл себя совершенно естественно. Указывая пальцем на меня, по-простецки добавил: - Никогда не встречал такого порядка букв.
Я ничему уже не удивлялся. Псих в робе с номерами, который не умеет читать, считая, что живёт в деревне, где дядю Петю сожрали волки, обглодав до 'костушек' а барином сидит олигарх Стамеев... Мать-мать-мать! С какого отделения ты сбёг-то? Для совсем ку-ку?! Почему-то именно 'костушки' добили меня окончательно.
Не желая более испытывать судьбу (а с ней и миролюбие болезного), меня срочно осенило:
- Слушай!.. А я там в подстанции... Кой-чё забыл! Щас найду вот, и...
Развернувшись, я деловито зашагал обратно. Будь у меня вместо ушей вмонтированы локаторы, оба смотрели бы в единственную точку. Напряжённо застыв.
- Про деревню-то не сказали... Губернаторские, что-ль?..
Звучало по-детски обиженно. Не зло, не грубо, без тени агрессии. Словно покладистому ребёнку не досталось мороженого, а он-то так рассчитывал!
- С Горэнерго мы... - не сдержался я, продолжая топать. - Местного.
- Не слыхал о такой!
Ответ совсем не удивил. Как и некие 'губернаторские'. Решив покинуть мутного дровосека как можно скорей, я уверенно рассекал жухлую траву. Удивлённый возглас заставил-таки обернуться:
- Ого-го! Не ваши едут?
Взобравшись на поваленный ствол, Иван смотрел в другую сторону. Приложив ладонь козырьком и даже встав на цыпочки. До ушей донесся далёкий, но знакомый звук и я облегчённо выдохнул. А с души будто камень сняли:
'Ну, наконец-то! Вернулись, собаки? Ща я вам...'
Представив, что скажу Василичу (если вообще буду что-то говорить), и как потом доберусь до Макса я остановился, разминая кулаки. Розыгрыши-розыгрышами, но всему есть предел. И оставив в бессознанке меня непонятно где - парни далеко переступили черту. Настолько далеко, что...
Напряжённо застыв, я слушал звук приближающегося мотора. Отличить движок продукции родины Ильича я смогу где угодно, включая марсианскую пустошь. И в принадлежности не сомневался ничуть.
'Настолько далеко зашли мои парни, что... - как и Иван, я поднялся на цыпочки, отчаянно щурясь. - Что не могли они так со мной и уаз не наш! Два уаза...'.
Сквозь деревья мелькнула 'буханка'. Следом ещё одна. Водилы явно спешили, выжимая максимум - завывания двигателей спугнули целый пернатый выводок. Толстая птица, вспорхнув неподалёку, с недовольным квохтаньем пролетела над самой головой. Хлопая крыльями и отчаянно ругаясь, быстро скрылась из глаз. Удивляться встреченному у города глухарю мне было некогда. Совсем некогда.
Наверняка в этом лесу водились и зайцы. Раз свободно порхали глухари, а волки ели дядей Петь, причём до самых 'костушек'... Как необходимые звенья пищевой цепи - готов поспорить даже, что водились. И скорей всего, в великом множестве.
Так вот: у зайцев, если представители их вида могли наблюдать сейчас поляну... Откуда-нибудь из схронов... У зайцев должно возникнуть чувство зависти к конкуренту в беге!
Рванув со всех ног в третий раз (и это за последние полчаса!!!), я отчаянно молился об одном: исчезнуть отсюда навсегда. Сейчас! Вчера!!!...
Потому что из дверей тормознувших 'буханок' посыпались спортивного вида парни в камуфляже. У первых двух (дальше я не смотрел) в руках находились штуки, до боли напоминающие АК-47.
Заседание затягивалось. Сильно, затягивалось. И Всеволоду Арнольдовичу давно уже скучалось: с тоской наблюдая старающихся докладчиков, чиновник с трудом сохранял подобающее выражение лица. Добавив последнюю рожку к чёртику и заштриховав её, он насладился рисунком: чёрт вышел на славу! С поросячьим рыльцем, наглой улыбкой и вообще: весь из себя классический, традиционный во всех отношениях, демонёнок. Как сию минуту выскочивший из глубин ада. Привычку рисовать чертей он приобрёл ещё в студенческие годы на скучных лекциях и оставался верен ей всю свою жизнь.
Вздохнув, несостоявшийся художник перелистнул блокнот, проведя золотым пером бессмысленную линию. Добавил к ней ещё одну... Два штриха не рождали продолжения, и мужчина в дорогом костюме поднял голову, всматриваясь в зал.
Очередной представитель какого-то департамента, отчаянно краснея, возник где-то у входа. Явно волнуясь, прошёл к трибунке с гербом. Трясущимися руками разложил бумаги, поправив галстук. Затем неуверенно начал:
- Уважаемые депутаты, господин губернатор! Позвольте мне...
Дальше можно было не слушать: рутинные цифры, рутинные показатели. И потеющая напротив лысина, произносящая их следующие пять минут. Лысина тоже, надо сказать, рутинная. Как и всё это давным-давно опостылевшее заседание областного правительства. На которое он, Всеволод Арнольдович должен был являться каждое утро понедельника. По долгу службы.
С трибунки меж тем раздавалось:
- ...Вышли на показатели прошлого года. В планах до конца нынешнего достроить и ввести в эксплуатацию...
Оглядев новичка и не припомнив такого, он повернулся к помощнику. Так как, зарисовавшись, прослушал фамилию:
- С какого департамента?
- Энергетики, Всеволод Арнольдович. - подобострастно выгнулся тот. - Замглавы Иваненков.
- Новенький?
- Месяц в должности.
- Кем назначен?
- Вы утвердили, Всеволод Арнольдович... - помощник сжался.
- А почему не начальник говорит? - наливаясь красным, перешёл чиновник с шёпота на вполголоса. Оглядывая заспанные лица членов правительства по очереди. В свою очередь, заставляя каждого из них утыкать взгляд в бумаги.