Собравшиеся вокруг меня офицеры согласно закивали, и чуть приободренный, я продолжил:
— Но все-таки, господа: давайте каждый из нас расскажет, каким номером расчета служил — а заодно еще одно предложение вдогонку: мы все вместе учились, вместе примем этот бой. Для простоты общения предлагаю опустить не только чины, но и обращаться друг к другу по-свойски, по имени. Вот я — Роман, и я был наводчиком пулемета.
Первым меня, как ни странно, поддержал «увалень». Причем сделал это с охотой — и ведь в присутствии весьма недовольно смотрящего на меня штабс-капитана! Как кажется, я сейчас попрал какую-то из офицерских традиций… Ну и пусть. Мне сейчас хотя бы просто узнать, как зовут сослуживцев!
— Степан, начальник пулемета.
Смуглый парень, стоящий по левую руку от «крестьянина» (получив от Степана небольшую поддержку, я тотчас переименовал его про себя, дав менее обидную характеристику) тут же выдал — с располагающей, кстати, улыбкой на губах:
— Руслан, дальномерщик.
— Олег, помощник наводчика…
— Александр, наводчик…
…В ремонтных мастерских обнаружилось сразу восемь станковых «Максимов»! Я как в воду глядел, говоря, что каждый из нас встанет к пулемету — даже «юнкер» Анатолий (еще одно прозвище, данное мной для удобства запоминания сослуживцев) получил свой станкач. Недостающий же, восьмой расчет пообещал сформировать штабс-капитан, решившись выделить еще одного подпоручика в пулеметчики. Собственно, Игорь Александрович ничего не теряет — взамен откомандированного офицера он получит любого из наших прапорщиков…
Неисправности в станкачах были незначительными — но, увы, неустранимыми на местах. В основном пробитые турецкими пулями, сильно потекшие кожухи, кои оперативно перепаяли на заводе, да насмерть заклинившая автоматика — толи из-за грязи и влаги, толи из-за разрыва матерчатых лент… С последними я успел столкнуться в «прошлую» для себя войну, несмотря на появление еще в 1930-м стальных пулеметных лент. И прекрасно помню, как брезент при стрельбе перекручивался, намокал и пачкался, рвался…
Однако если в Великую Отечественную это все были обидные недостатки морально устаревшего оружия, то здесь и сейчас, на полях Первой Мировой (именуемой в царской России «Второй Отечественной») нет станкового пулемета совершеннее «Максима»! На территории мастерских нашлись и две подводы под станкачи. А ящиков с патронами стандартного для них винтовочного калибра 7,62х54 штабс-капитан пообещал выдать с вверенных ему складов столько, сколько мы вообще сумеем унести!
Ну и правильно — чего жалеть-то эти запасы, коли турки заберут все в случае победы…
Но в мастерских я не только хлопотал о получение оружия — также, между делом, я всерьез оценивал перспективу бросить все и бежать, пока не грохнули! Героизма я полной чашей хлебнул под Брестом, в Крыму, Воронеже и Сталинграде. И рисковать собой в очередной игре, когда в реале меня дома ждут жена и кроха-сын… Правда, памятуя о прошлых браках и ошибках погружений, стараниями «интела» мы сумели-таки включить в договор пункт о страховочных выплатах на случай, если что-то пойдет не так. Они втрое превосходят обещанный мне гонорар — в принципе, на простую однушке Оле может хватить…
Но все же это слабое утешение.
Так вот — я бы бежал. Бежал бы без зазрения совести, несмотря на любую дичь, что учудили бы «игровые» турки в «игровом» Сарыкамыше! Да только нет у меня никаких послезнаний об этих боях — и взять их неоткуда… А значит, все весьма неоднозначно.
Судя по словам старших офицеров, сюда движется огромная силища осман, чуть ли не в корпус величиной! И по идее, крошечный отряд Букретова не имеет ни единого шанса на успех… Но есть нюанс. Точнее несколько нюансов. Занимать позиции мы будем севернее города — на узком участке фронта, преграждающим туркам путь с перевала Бардус. А значит, ни обойти, ни окружить нас османы не смогут, биться будут только в лоб! Второй и третий нюанс, это наличие у нас пулеметов (вот не факт, что наши смогу поднять орудия наверх, но «Максимы»-то точно смогут!) — и отсутствие их у врага. Ну не верю я, что турки сумеют протащить на руках все те же «Максимы» (только германского производства под патрон 7,65х53, весом свыше шестидесяти пяти килограмм), протащить несколько десятков километров — да еще и по высокогорью! Пусть и в разобранном виде… Все равно не верю! Штабс-капитан вообще недоумевает, как турки в принципе решились на этот маневр — глубина снежного покрова в горах местами достигает полутора метров! И это уже четвертый нюанс — османы вступят в бой обессиленными, уставшими, с наверняка негнущимися от холода пальцами… Быть может, даже обмороженными! Короче говоря, шансы отбиться у наших не такие уж и нулевые, если вдуматься. Особенно, если правильно подготовить схему огня батальона — и моей пулеметной команды!