В этот момент она думала об освещенном луной береге, а не о лавке Симона.
— Может быть, ты и права, — ответил он и вернулся к своей работе.
Менее чем через час колокольчик у двери зазвонил вновь, и Симон отправился встречать покупателя. Виолетта сразу же узнала сердитый голос той женщины в доме Макса. Ей пришлось нанимать кеб, чтобы приехать сюда, и она не собиралась попусту тратить время.
— Моя крестная была разочарована сегодня.
— Молодая леди не принесла ленты? — спросил Симон с невинным видом.
— Я не видела тех лент, но зато имела честь наблюдать ее поведение в доме наследника. Она непристойно вела себя под крышей дома Шелбурнов. Надеюсь, вы уволите ее. В противном случае моя крестная будет обращаться к другим торговцам. Она бы сама приехала сюда, но вопрос очень деликатный, и я предложила ей свои услуги.
Симон с минуту хранил молчание, и Виолетта прижала палец к губам, вновь переживая поцелуй Макса. Сладкий и, о, такой опасный.
— Поразительно.
— Вы просто дразните меня.
— Я слишком ценю вас как постоянного клиента, чтобы дразнить вас, мисс Кордел.
— Это было неприлично. — Она понизила голос. — Я должна также сказать, что на руках этой девчонки были надеты изысканные перчатки. Вам лучше следует следить за своим имуществом, поскольку совершенно очевидно, что она взяла их у вас. Они слишком элегантны для ее общественного положения.
Симон изобразил, что просто шокирован услышанным.
— Я благодарен вам, — ответил он уверенно, солгав еще раз. — Могу ли чем-то быть полезен вам? — И он с надеждой посмотрел на дверь магазина.
Часом позже владелец лавки появился у задернутой пологом двери.
— Ее имя мисс Кордел?
— Каролина Кордел, — сказала Виолетта.
— Она не хотела понапрасну тратить время, следуя за красивым молодым человеком.
Виолетта пожала плечами.
— Мисс Кордел слишком быстро пришла к неправильным заключениям. И это из-за нее мне пришлось бежать и потерять одну из моих перчаток.
Виолетта была настолько взволнована, что не могла больше работать.
— Что случилось во Франции? — спросил Симон. — Между тобой и джентльменом?
— Я уже говорила. Я была очередным эмигрантом, которому он помог бежать.
— Он был твоим другом?
— Разве можно быть в наше время уверенным, кто друг, а кто враг. Вы сами так говорили.
— Ты влюблена в него? В этого джентльмена?
Она, покраснев, посмотрела на него.
— Разве это имеет значение? Когда в мире творятся беспорядки, Купидону нет дела до перчаточных лавок.
— Купидон, как я подозреваю, делает так, как ему нравится.
Медленно она покачала головой. Купидон мог подкрасться к сердцу в наиболее неподходящее время.
— Я не верю в Купидона, — солгала она.
— Виолетта, — спросил Симон, — что ты собираешься делать?
— Что делать? — повторила она. — Я останусь здесь на семь лет вашей ученицей.
— И станешь моим соперником? — пошутил он. — Я бы предпочел, чтобы ты помогла мне в этот неистовый Валентинов сезон своими вышивками. Ты составишь моей лавке репутацию особой элегантности, и за это я буду в большом долгу перед тобой.
— Мне нужно только место, чтобы я могла остаться. — Она заставила себя улыбнуться. — И бесконечные «пальцы», чтобы практиковаться в шитье перчаток. Я приложу все усилия к тому, чтобы быть благовоспитанной девушкой из лавки.
Глава 3
Волосы у нее были темные, профиль, как у эльфа, платье такое же, как у девушки из лавки. Если Макс обнимет ее, она опять растает и разогреет его кровь своим поцелуем.
— Стойте! Стойте, я говорю! — Макс окликнул черноволосую девушку, идущую по улице недалеко от церкви в Ковент Гардене. — Я хочу взглянуть на ваши перчатки. Белые перчатки.
Она исподтишка бросила на него испуганный взгляд, подобрала юбки и побежала.
— Виолетта или нет…
Макс догнал ее, схватил за руки, рассматривая ее перчатки и ища вышитых лебедей. Они были гладкие, без украшений. Он посмотрел в ее пораженные глаза. Это была незнакомка, и она смотрела на Макса как на сумасшедшего.
— Возьмите мои перчатки, милорд, — сказала она, — но, кроме них, вы не получите больше ничего. Вы думаете, что я доступная девушка? Ошибаетесь. Я принадлежу высокородному лорду, и когда он узнает обо всем, то потребует сатисфакции.
Сконфуженный, он опустил ее руки, а свои спрятал за спину.
— Простите. — Он сделал три шага назад и ударился о фонарный столб. — Я… я принял вас за другую.