Сергею снилось, будто он идет по узкой штольне марсианских копий. Огни прожекторов ловят отблески изумрудов, сплошь покрывающих влажные стены. Он хочет взять в руки горсть осыпавшихся кристаллов, но камни проходят сквозь ладони, и он в отчаянии беспомощно шарит по земле перчаткой скафандра.
Сигнализация сработала неожиданно. В отсеках погас свет, включились аварийные огни. Автопилот вытолкнул Сергея из сна, и он, ничего еще толком не поняв, рефлекторно надел защитный костюм и пристегнулся к амортизационному креслу. Перед глазами по щитку шлема поплыли показатели жизнедеятельности корабля. «Федерация» выполняла маневр уклонения, но Сергей не мог понять, от чего. «Некстати», – мелькнула мысль. Они уже подошли к орбите Марса, и назавтра ЦУП одобрил высадку. Но планы явно менялись. Корабль тряхнуло, мощный удар вырвал Сергея из кресла и понес, ломая перегородки отсеков. Потолок и стены слились в однородную массу, перегрузка чугунным прессом сдавила грудь, и волной накатила тьма.
Сергей услышал голос и увидел свет. Кто-то звал его по имени, перед глазами мерцали яркие световые линии. Боль пульсировала в каждой клетке тела. Он закричал и сквозь крик услышал: «Следуйте в посадочный модуль…» На щитке шлема развернулась схема маршрута движения. Сергей собрался с силами, оттолкнулся и полетел, маневрируя между искореженными конструкциями. Инерция пронесла его над остатками грузовой шахты и выбросила в пустоту.
О существовании рубки напоминали рваные края обшивки. Вокруг летали бесформенные обломки и мусор. Внизу сиял огромный коричнево-красный диск Марса. Облачной шапкой выделялся марсианский Олимп, чуть ниже – мелкая россыпь гор, и далее – глубокие борозды каналов. Сергей, забыв о боли и опасности, замер, завороженный развернувшимся зрелищем, и только шептал: «Я иду к тебе!»
Ольга каждый день приходила в палату Сергея, смотрела на покрытое проводами неподвижное тело, на движение мехов искусственных легких, на то, как кровь и лимфа толчками текут по пластиковым венам и артериям, и боролась с желанием остановить лечение и дать мужу покой. Но в итоге ничего не менялось. Автоматика работала, сращивая сломанные кости и перенося в память Сергея жизнь цифрового двойника.
Ольга часто думала: «Что, если в цифре Сергея не окажется какой-нибудь важной детали, которая делала его самим собой?» В юности, в самом начале цифрофикации, ей подарили электронное зеркало со встроенной цифрой. На матовой поверхности Ольга видела свое отражение, но стоило переключить режим, и зазеркалье начинало жить своей жизнью. Теперь цифра стала обыденностью, но Ольга до сих пор помнила странное ощущение от первой встречи с цифровым двойником. Будто ты сам перестаешь быть собой. Теперь же ее не покидала тревога при мысли, что Сергей навсегда срастется с цифрой.
Прошло полгода. С тела Сергея исчезли провода и трубки, из палаты убрали за ненадобностью громоздкое оборудование, но борьба за разум продолжалась. Мозг отторгал потоки новой информации, а нервная система не справлялась с травматическим шоком. Цифровые войска штурмовали цитадель окуклившегося сознания Сергея, с трудом преодолевая оборону. Иногда ворота крепости распахивались, и атакующие опрокидывались под натиском контратаки. Тело Сергея сводила судорога, сердце не выдерживало и останавливалось. Автоматика тут же перезагружала системы, обновляла программы и электрическим разрядом снова запускала сердечную мышцу. Так повторялось цикл за циклом, пока защита не рухнула и мозг не сдался на милость победителя.
Долгожданный звонок застал Ольгу в постели. Завтра Сергей придет в сознание. Врач по обыкновению долго объяснял подробности, но Ольга уже не слушала. На нее накатила теплая волна облегчения, и она вдруг поняла, насколько тяжелый груз давил на нее в прошедшие месяцы. Неизвестно, что ждет ее завтра, но сейчас она откинулась на подушку и погрузилась в тихую дрему. Перед тем как уснуть, Ольга успела пообещать себе, что теперь уж непременно поговорит с сыном и отключит цифру свекрови.
Посадочный модуль коснулся поверхности. Сергей проверил датчики, выключил двигатели, погасил в кабине свет, оставив работать лишь монитор наружного наблюдения. Только теперь, глядя, как за бортом оседает рыжая пыль, он позволил себе расслабиться. Наконец-то он на Марсе!
В такую минуту Сергей не мог не вспомнить о матери. Она бы гордилась им. В памяти возникла ее высокая фигура. Мать улыбалась и махала ему рукой. Как бы он хотел помахать в ответ! Он прикрыл глаза, а когда снова поднял веки, то за оседающей пылью увидел ее. Мать шла к кораблю по серому пологому склону, а позади, разгоняя бесцветный туман, проступали дома и улицы города. Светило яркое южное солнце, зеленели деревья, голубое, без единого облачка, небо рассекали стрижи.