На лужайку опустился семейный аэромобиль. Дверь распахнулась, из машины выскочили Ольга с Артемом и побежали к дому.
– Да, мам. – Сергей коснулся пальцами прохладного стекла. – Я полечу снова и принесу тебе в ладонях марсианские изумруды… Обещаю.
Вторая попытка
За окном мелькали серые стены тоннеля. Архивариус прикрыл сонные глаза, оперся ладонью о прохладное стекло и позволил себе расслабиться. Между Беляево и Калужской перегон длинный. Вагоны несутся, то замедляясь, то ускоряя ход. Кажется, пора готовиться к выходу, но поезд, словно играя, тут же начинает разгоняться.
Архивариус не мог вспомнить, когда он последний раз спускался в метро. Пятнадцать лет назад? Двадцать? Память работала неохотно, воспоминания ускользали. Раньше не было назойливой интерактивной рекламы, вагоны выглядели проще, но пассажиры не изменились – такие же усталые и хмурые. Правда, их предки по утрам торопились на заводы и в офисы, а эти едут с вечеринок и ночных клубов – отсыпаться, чтобы к обеду зависнуть в вирткамерах, отрабатывая социальную норму. Архивариус перестал напрягать память и поддался накатывающей дреме.
Наконец состав начал с тихим шипением тормозить.
– Станция «Калужская». Федеральный архив, – пропел из динамиков мелодичный женский голос.
Один из телохранителей тронул Архивариуса за плечо:
– Сергей Викторович, подъезжаем.
Архивариус поднял тяжелые веки и подошел к дверям, поймав свое отражение в темном стекле. Немолодое усталое лицо, слегка раскосые глаза, короткий ежик рыжих волос и аккуратная бородка с проседью. Он помассировал виски, прогоняя давящую боль: впервые за много лет всю ночь промучился бессонницей. Вытащил из нагрудного кармана тюбик и вытряхнул на ладонь пару стимулирующих таблеток.
В федеральном архиве Архивариус начал работать сразу после университета, в две тысячи сороковом, и с тех пор уже в течение двадцати лет каждое утро ездил на «Калужскую» – сначала на метро, потом, получив повышение, пересел в комфортное служебное авто. Теперь же от его элитных апартаментов до башни архива можно добраться за две минуты, вызвав личный аэромобиль и прыгнув по крутой параболе. Но сегодня Архивариусу захотелось пройтись до «ракушки» с красной буквой «М» и, заставляя охрану понервничать, довериться «металлическому червяку».
Архивариус вышел из вестибюля метро и отключился от городской сети, оставив в доступе только рабочие инфопотоки. Трехсотметровая башня архива тянулась к осеннему московскому небу рядом с входом в подземку. Гладкие глухие стены с узкими окнами-бойницами резко выделялись на фоне аквариумов торговых и офисных центров.
Еще сто лет назад здесь стелились полями окраины Москвы. Художники-диссиденты воспевали местные пустыри и гордились оторванностью от цивилизации. Теперь же вокруг асфальт, развязки трасс и лес многоэтажек. Мегаполис ушел далеко на юг, поглотив деревеньки и отняв у них имена для своих районов.
Автоматические двери впустили Архивариуса внутрь. В вестибюле на широком экране традиционно мелькали кадры восстановленной кинохроники. В это утро – сюжет из временного среза столетней давности. На площади трех вокзалов, рядом с парковкой, шла бойкая торговля цветами. Таксисты в пиджаках и кепках суетились у горбатых «побед», а жительницы пригорода в белых косынках одаривали спешащих москвичей яркими розами и тюльпанами. Из-за экрана приглушенно доносилась музыка, стройный хор бодро пел: «Страна моя, Москва моя…».
Милая, но дикая эпоха, далекая от идеалов современной социальной прозрачности. Правнуки этих людей теперь живут в Глобальном мире – без войн и конфликтов, нелепых границ, разделяющих страны, и барьеров между личной и коллективной памятью.
Архивариус отогнал накатившую сонливость и прошел в кабинет. Вполуха прослушал доклады операторов ночной смены, выпил чашку кофе, переоделся в стерильную спецовку и направился к шахте лифта. Пока кабина с тихим шелестом поднималась на верхний этаж, представил, как за стеной во всю высоту башни тянутся, играя зелеными бликами, «марсианские изумруды» – кристаллы фотонной памяти. На каждом этаже они насквозь прошивают черные пластины квантовых вычислителей и уходят в глубь подземных ярусов.
Архивы веками пытались упорядочить обрывки человеческой истории. Горы бумаг, снабженные примитивными описями, позднее – электронные каталоги с незатейливым поиском. Теперь же реальность непрерывно копируется: из космоса сетью спутников глубокого зондирования, на поверхности – миллионами видеокамер, смартфонами, голографическими коммуникаторами, трекерами и биометрическими браслетами. Потоки звука и видео, петабайты изображений и текста ежесекундно стекаются в цифровые недра, чтобы остаться в вечности.