Однажды он случайно коснулся ее волос и тут же задохнулся от нахлынувшего жаркого возбуждения. В мыслях он трогал губами ее нежную кожу, искал случая обнять и прижать к себе, но Лика сама взяла его за руку и повела в спальню.
Они любили друг друга долго и неловко. Целовались, впитывая вкус и запах друг друга. Сергей сначала робко, а потом страстно исследовал ее тело. Входил в нее, будто падал в бездонный омут, и, достигнув мягкого скользкого дна, терялся в безвременье.
Закончив, они, нагие и потные, включали планшеты и с еще большим усердием отдавались богам математики, будто чувствуя вину за то, что на время покинули мир топологических инвариантов и матричных преобразований.
Так незаметно прошла морозная сибирская зима. Весна же навсегда изменила их жизни. В один из первых теплых дней Лика не появилась утром на занятиях. На сообщения и звонки не отвечала. Сергей еле высидел до перерыва и помчался к ней домой. Бежал не разбирая дороги, не замечая луж и мокрой жижи на тротуарах.
Дверь открыл отец Лики. Увидев Сергея, нахмурился:
– Ну заходи на мужской разговор.
Сергей покорно прошел в кабинет, оставляя за собой грязные следы от подошв, – мимо закрытой комнаты Лики и стоящей у дверей незнакомой женщины в белом халате. В кабинете царил полумрак, лишь на массивном рабочем столе тускло горела лампа и сквозь щель в занавесках пробивался тонкий луч дневного света.
По дороге к столу отец Лики рывком задернул штору, будто обрезал все хорошее, что могло еще случиться в жизни Сергея, и, тяжело опустившись в массивное кресло, произнес:
– Лика беременна.
Он достал из нагрудного кармана клеенчатую пачку, извлек сигарету и закурил. Сизый дым клубился в круге света лампы и растворялся в сумраке комнаты, наполняя ее терпкой вонью. А Сергей словно летел в темную пустоту, слыша сквозь шум ветра:
– Аборт она делать не хочет. И тебя видеть не желает. Боится, что отговоришь оставить ребенка.
Ветер усилился, не давая дышать, завывая:
– Сам-то ты готов стать отцом?
Сергей не знал, что ответить, он долетел до самого дна, и там его жизнь со звоном разбилась. Мира, где они с Ликой жили друг другом и математикой, больше не существовало.
С тех пор Сергей Лику не видел. На занятия она не ходила, он же боялся приблизиться к ее дому. Твердил себе, что она предала его и их общие мечты. Ушел с головой в проект, в одиночку закончил расчеты.
В начале лета Сергея без экзаменов зачислили в МГУ на кафедру прикладной математики. Стояла жара, когда он сел на скоростной поезд и помчался в самый центр Московской агломерации. Всю дорогу просидел у окна. Смотрел, как мимо мелькают березы, и постепенно забывал прежнюю жизнь, словно сбрасывал старую кожу. Спустя несколько лет их с Ликой математическая модель стала основой первой версии ядра архива.
Архивариус откинулся на спинку скамейки. Он знал, почему память извлекла из забвения эпизод далекой юности. Арестованная девушка унаследовала от отца не много – рыжие волосы и слегка раскосый разрез глаз. Остальными чертами она походила на мать. На Лику.
Дети в песочнице продолжали спорить о том, где пройдет дорога. Девочка надула щеки и сердито отвернулась от партнера по игре. Архивариус встал со скамейки. «Уступи ей, – мысленно обратился он к тезке. – Иногда нужно чем-то жертвовать, чтобы остаться рядом». Но вслух ничего не сказал. Развернулся и побрел в сторону дома.
Домой Архивариус не попал. Возле подъезда повернул и припустил вдоль парковки. Нашел свой аэромобиль, забрался в салон и ввел маршрут. Машина загудела, медленно оторвалась от земли и взмыла в темнеющее вечернее небо.
За бортом мегаполис включил ночную иллюминацию. В лучах прожекторов белой колонной вздымалась башня архива, драгоценными камнями сверкали небоскребы нового делового центра, радужными лентами светились здания правительственного квартала, обрамляя перламутровый купол евразийского штаба Глобального правительства.
Постепенно огней поубавилось, потянулось первое, а за ним и второе Замкадье. Через час аэромобиль начал снижаться, сделал вираж и сел на крыше серой многоэтажки, найдя свободный пятачок среди строительного мусора.
В полной темноте Архивариус спустился по бетонной лестнице, прошел по едва освещенному коридору и остановился у двери, обитой матовыми стальными листами. Электронный замок щелкнул, распознав хозяина, дверная панель с шипением отъехала в сторону. В нос ударил застоявшийся воздух, в открывшемся проеме вспыхнул белый электрический свет. Архивариус прикрыл рукой глаза и шагнул внутрь.