— Предлагаю тебе подняться к себе и поискать получше. — Никси развернула его и слегка подтолкнула к лестнице.
— Не будь с ним слишком суровой, — попросил Бун. — Найдется этот значок.
Она решилась доверить Буну свои опасения по поводу сына.
— Как мило он весь вечер копировал тебя, — начала Никси, и Бун улыбнулся. — Но меня беспокоит его желание во всем походить на тебя. Кажется, он слишком серьезно к этому относится.
Бун нахмурился.
Никси нервно сглотнула. Меньше всего ей хотелось задеть его самолюбие, тем более после всего, что он сделал для Чада. Стефани и так цеплялась к нему весь вечер.
— Твое влияние на моего сына оказалось очень благотворным. Учительница сказала, что Чад стал лучше вести себя в школе. А дома он теперь меньше, чем обычно, досаждает сестре…
— Но?
Никси отвернулась, чтобы подумать, как лучше выразить то, что ее мучило.
— Я боюсь, что Чад привяжется к тебе. — Она повернулась к Буну и увидела, как исказилось его лицо. — Он так хочет во всем походить на тебя, что по этой причине мог даже присвоить твой значок.
— А раньше такого никогда не случалось?
— Нет, но…
— Тогда, кажется, ты торопишься с выводами.
Похоже, Бун рассердился, а ведь Никси надеялась получить от него поддержку.
— Такой взгляд бывает у него тогда, когда он пытается что-то скрыть.
— Тогда почему бы тебе не выяснить все, прежде чем обвинять сына?
— Потому что, — разнервничалась Никси, — я сделала ошибку, полагая, что ты поможешь мне в этой ситуации.
Наверху послышалось кошачье мяуканье, и на ступеньках лестницы показалась Стефани с Шустриком на руках. Она быстро пробежала мимо них в кухню, открыла кладовку и заперла котенка внутри.
— Ничего не выходит, мам, — заявила она, влетая в комнату, и бросила настороженный взгляд в сторону Буна. — Китти никак не может ужиться с котенком. Все было так хорошо, пока не появился этот новый… — Слезы выступили у нее на глазах.
Никси привлекла к себе дочь. Темно-русые волосы девочки рассыпались по плечам. Она будет высокой, как ее отец, вдруг подумала Никси. Странно, но в последнее время она все чаще стала вспоминать Пола. Может, из-за того, что появился Бун? Иногда она даже ловила себя на том, что сравнивает этих двух мужчин.
Бун собрался уходить.
— Я, пожалуй, пойду. Дай мне знать, если захочешь, чтобы я нашел для Шустрика другой дом.
Никси расстроилась, что они расстаются на такой грустной ноте. Ей хотелось извиниться за испорченный вечер, проводить его, поцеловать на прощание. Но вместо этого она сказала:
— Да, конечно.
Бун слегка дернул Стефани за волосы и, повернувшись к лестнице, крикнул Чаду.
— Готовься к собранию в четверг. И продолжай искать значок.
Как только за ним закрылась дверь, слезы Стефани высохли.
— Не беспокойся о Шустрике, — сказала Никси дочери. — Я уверена, что он найдет свое место в нашей семье.
Девочка нахмурилась.
— Я бы не стала рассчитывать на это.
Когда Бун приехал в четверг за Чадом, Коко кричал во всю мощь своих легких. Его можно было использовать для озвучивания фильма о джунглях Амазонки.
— Что с ним случилось? — с порога спросил Бун.
Он приблизился к клетке, заткнув уши пальцами, и с любопытством уставился на горластую птицу.
— Он сердится, что Чад не выпускает его из клетки, — объяснила Никси.
— Эй, приятель, пусть твой питомец погуляет немного, — попросил Бун.
— Но он нагадил на мою скаутскую рубашку!
Бун выпустил попугая из клетки и, склонившись к Чаду, что-то прошептал. Мальчик в ответ отрицательно помотал головой, и Никси поняла, что речь шла о значке. Она сама помогала сыну в поисках, но безуспешно.
— Я пойду еще раз посмотрю, — сказал Чад и бросился вверх по лестнице.
Стефани была на кухне. Услышав шум подъехавшей машины, она тут же вызвалась мыть посуду.
— Извини, я оставлю тебя на минуту, схожу за деньгами, чтобы заплатить скаутский взнос Чада.
Бун остался беседовать с птицей.
Когда Никси вернулась, он все еще говорил что-то попугаю вполголоса.
— Учти, что если говорить тихо, когда учишь его какому-нибудь слову, то и он будет повторять твои слова шепотом, — заметила она.
— Да мы просто беседуем. Коко только что рассказывал мне об аэродинамике.
— Не давай ему себя дурачить, — предупредила Никси с усмешкой. — Коко повторяет только то, о чем ему говорил Чад вчера вечером. У птицы нет своих мыслей.
Бун ответил улыбкой, которая пробудила в Никси какое-то новое чувство. Казалось, она только что изрекла нечто очень умное, и теперь ощущала себя ослепительной, непревзойденной и… единственной.