— С тобой все в порядке? — спросила она.
Он поднялся с пола и встал перед ней с легкостью, которой было трудно ожидать от человека его габаритов.
— Все отлично, мы как раз скакали тут на лошадях.
— Мама не разрешает нам беситься в гостиной, — объявила Стефани.
Не сводя глаз с девочки, Бун спросил:
— А в спальне разрешает?
— Иногда, — сказал Чад, — только если мы не слишком шумим.
Бун усмехнулся.
— О, мне трудно представить себе шумные игры в спальне.
Никси пришлось проглотить и его усмешку, и двусмысленность, и слишком пристальный взгляд. В словесных поединках она была не сильна.
— Будьте готовы к шести тридцати, — предупредил Бун на прощание и направился к выходу. — Я хочу привезти вас пораньше, чтобы Чад успел побывать за кулисами и увидеть все приготовления к спектаклю.
Никси вышла проводить гостя. Он сверкнул белозубой улыбкой и быстрым легким шагом пошел по узкой дорожке к своему автомобилю. Глядя ему вслед, Никси невольно восхитилась, как ладно рубашка и джинсы облегают его стройную мускулистую фигуру.
Бун уже сидел в машине, когда она вспомнила, что так и не дала своего согласия посетить представление.
В этот вечер она должна была дежурить в отделении «скорой помощи», но, к счастью, нашелся доброволец, который согласился подменить ее.
Пока дети препирались, чья очередь убирать со стола, Никси решила привести себя в порядок. К сожалению, это касалось только внешности, потому что в душе ее порядка не было. Она выбрала скромные бусы и сережки, чтобы не выделяться в толпе, и полосатое платье с узкой талией и широкой юбкой колоколом. Поглядевшись в зеркало, Никси осталась довольна результатом. Внешне она выглядела безупречно, и это помогало скрыть душевное смятение.
Когда Бун точно в назначенное время открыл дверь дома семьи Томас, у него перехватило дыхание от восхищения.
Исчезли джинсы, свитер и шарф на голове. Перед ним стояла девушка его мечты, только немного повзрослевшая. Ему хотелось сказать ей, как она потрясающе хороша, как действует на него легкий аромат ее цветочных духов, как он мечтает целовать эти золотисто-карие глаза… Но так и не решился произнести это вслух и, помолчав, заговорил на другую тему:
— Чад и Стефани готовы?
Никси растерялась. Она же видела, как он смотрел на нее, завороженный, словно олень, оказавшийся в свете фар. И вдруг такой обыденный вопрос. Может быть, ей только почудилось, что между ними возникло какое-то странное, но необычайно сильное притяжение?
Эй, спустись на землю! — сказала бы в этой ситуации Стефани.
Когда они подъехали к зданию школы, малыши гурьбой высыпали на улицу и облепили Буна со всех сторон. Он поймал взгляд Никси и улыбнулся. Она тепло ответила на его улыбку. Ей понравилось, как он легко общается с детьми.
Через несколько минут Бун уже познакомил Чада с остальными мальчиками, а Стефани поручил помочь расставить реквизит на сцене. Чувствовалось, что у него нет любимчиков, но при этом он умел каждому дать почувствовать, что тот незаменим. Даже Никси нашла себе применение, раздавая экземпляры отпечатанного текста пьесы и помогая самым маленьким зрителям найти свои места.
Когда суматоха улеглась и она смогла присесть, появился Бун. Он уже переоделся в то самое отвратительное розовое платье. Этот наряд совершенно не вязался с его мужественной внешностью. Этот человек был похож на кого угодно, только не на девчонку. Нелепый облик дополняли огромные кроссовки.
— Смотри! — воскликнул Чад. — Прямо какая-то Бун Гильда!
Присутствующие разразились добродушным хохотом.
Бун сделал зверское лицо, медленно подошел к Чаду, подхватил его под мышки и поднял на уровень своего лица. Взгляд его был строгим. В помещении стало тихо: все заинтересованно ждали, что последует дальше. У Чада на лице отразились и смущение, и страх, и любопытство.
Стефани робко потянула Буна за кружевную оборку рукава.
— Чад так не думает, мистер Шелтон, он просто дурачился.
Никси уже собиралась тоже заступиться за сына, как Бун вдруг заговорил низким страшным голосом.
— Дороти, — зарычал он на мальчика. — Меня зовут Дороти Присцилла Лилиуайт. — Он слегка встряхнул Чада. — И не забывай об этом!
Тот расплылся в широкой улыбке. Остальные дети тут же обступили розового великана и загалдели:
— Бун, напугай меня!
— Меня!
— И меня!
Никси вздохнула с облегчением. Она знала, что Бун никогда и никому не причинял зла и не запугивал. Просто она поддалась материнскому инстинкту.
— Ты видела, мам? — Лицо Чада горело от возбуждения. — Он напугал меня до смерти!