Но Тонечка не мучилась... и уже ни с кем не могла объясниться.
Неладное Юля почувствовала, когда обнаружила, что дверь в ее квартиру не заперта. Это очень не вязалось с обычной тонечкиной осторожностью. Тишина в квартире стояла какая-то... непонятная, а Тонечка лежала на диване в знакомой гостиной. И Юля, хотя никогда до этого и не видела умерших, сразу поняла что подруга ее мертва.
На столе стоял самый обыкновенный, но как-то очень значительно выглядевший стакан с остатками жидкости. Юле страшно было даже прикоснуться к нему... В первый момент ей захотелось убежать, но постепенно она успокоилась: смерть здесь еще была таинством, а не ужасом. Она ни на что не намекала, ни о чем не говорила - она просто была. Пришла за той, что сама позвала ее, и не собиралась пугать оставшихся. Здесь излишне было бы читать молитвы: Тонечку провожала тишина.
На журнальном столике лежал пустой конверт с написанным адресом, рядом чистый листок бумаги. А на подоконнике - металлический поднос с горсткой пепла на нем. Скорее всего, эта горстка - первый вариант письма... Юля взяла конверт в руки, посмотрела: адрес - поселок Шотшаны, адресат - община "Лиловый лотос".
"Лиловый лотос", - прошептала Юля, и это прозвучало, как заклинание. - "Лиловый лотос"...
Наверное, именно оттуда Тонечке и присылали переводы... "Обычно я получаю их даже раньше, чем понадобиться!" Но что за люди живут в этой общине? Наверное, хорошие... Ведь именно о них вспоминала Тонечка в свои последние минуты!
Юля осторожно спрятала конверт в карман плаща и в последний раз посмотрела на подругу. Ей очень не нравилось то выражения покоя, которого при жизни никогда не было на тонечкином лице, и которое ей совершенно не шло. На руке Тонечки по-прежнему был ее перстень, но казалось, что со смертью владелицы померкло и ее единственное украшение. Нет, перстень точно изменился, Юля была уверена, что ей это не кажется! Но она не решилась дотронуться до него, и на цыпочках вышла из квартиры.
Ни по дорогое домой, ни дома, Юля не плакала. Чувства отключились она могла только вспоминать, стараясь разобраться... Разобраться в чем?!!
Ведь Тонечка на самом деле покончила с собой. И кто знает, может, Юля тоже была виновата в этом? Ведь они дружили, Тонечка доверяла ей, помогала, а Юля дала ей пощечину и ушла, ничего не поняв. А ведь другу можно простить даже идиотскую шутку!
А может быть, Тонечка "ушла в другое воплощение", как и собиралась, и просто "не взяла с собой" Юлю? Передумала в последний момент, и не нашла ничего лучше этой глупой фразы об электронном газе, чтобы перебить очарование смерти... "Ф-фу! - Юля снова вздрогнула, вспомнив отвратительную сцену. - Ну, неужели она не могла остановить меня как-то по-другому?" Но почему Тонечка вообще решила остановить ее? Может быть, увидела в ее будущем нечто такое, из-за чего стоило оставаться жить? Тогда дальнейшее поведение Юли выглядит просто отвратительным - нечего сказать, отблагодарила за спасение!
От бесконечных вопросов можно было сойти с ума, и только один человек мог разъяснить недоразумение - но этого человека больше не было в живых. И вот тут, впервые осознав, что спросить не у кого, Юля отчаянно разрыдалась. Тонечка ушла навсегда, они больше никогда не увидятся... Это было невозможно, несправедливо, бессмысленно!
Запоздало Юля подумала о своих близких, что было бы с ними, реши она сделать то же...
- Я поеду в этот "Лиловый лотос"! - сказала она вслух. - Я сама отвезу этот конверт... и расскажу, что случилось с Тонечкой. И увижу, кому она писала, перед тем как расстаться с жизнью!..
...Когда вернулась Диана, Юля собиралась - неторопливо и даже внешне спокойно. Она уже посмотрела по карте, где находится община - какой-то богом забытый поселок с количеством жителей "менее ста", горный приграничный район, до ближайшего заметного города - Сент-Меллона - сорок километров. Из столицы в Сент-Меллон трижды в день летали самолеты, дальше придется добираться автобусом...
- Ты куда это собралась? - довольно агрессивно спросила Диана.
Юля посмотрела на нее отрешенно, словно впервые увидев. Надо же, все вокруг изменилось, а Диана все такая же добропорядочная зануда! Как странно...
- Я уезжаю, - коротко ответила Юля.
- Надолго, позволь спросить?
- Как получится...
- Ну, конечно! - Диана не скрывала раздражения. - Зачем учиться, если номера билетов заранее известны?! Не понимаю, почему эту гадалку...
- Хватит злословить, Диана, - прервала ее Юля. - Она умерла!
Несколько секунд Диана молча пыталась осознать услышанное. Потом спросила хрипло:
- Как? Как... умерла?
- Покончила с собой. Отравилась.
Помимо воли Диана поморщилась: ну, конечно, она же католичка, самоубийство для нее - грех непростительный... Юля холодно усмехнулась: где же хваленое "не суди, и не судим будешь"?!
Впрочем, что за ей дело теперь до Дианы? С невероятной отчетливостью Юля поняла, что прежняя жизнь для нее кончилась, и все, что оставалось в этой прежней жизни уже не имело никакого значения...
Она не спеша подошла к зеркалу, аккуратно стерла надпись, не заботясь, интересует ли Диану, что там было написано и зачем, потом застегнула сумку и накинула плащ:
- Прощай, Диана, - сказала она спокойно. - У меня через час самолет!
Сент-меллонский автобус оказался кошмарной колымагой - удивительно было, что он вообще мог ездить! После полуторачасовой тряски по горному серпантину Юля преисполнилась худших ожиданий. И действительно, когда она наконец добралась до Шотшан и показала конверт с адресом, ей сказали, что "Лиловый лотос" - это компания экстрасенсов, которые живут в "доме за рекой", гостей не любят, но сами иногда появляются в поселке, умеют делать потрясающие вещи... а идти к ним "во-он по той дороге, через переправу, километров семь."
Немного отдохнув, Юля пошла "во-он по той дороге". Очень хотелось увидеть людей, о которых все в Шотшанах говорили, слегка понижая голос! Что-то подсказывало, что они будут похожи на Тонечку...
Где-то через полтора часа Юля добралась до небольшой, но быстрой речки и сразу увидела то, что местные жители называли переправой несколько больших истертых камней, неровной цепочкой пересекавших стремнину. Путешествие по ним обещало быть довольно опасным для неподготовленной горожанки. Здесь дорога обрывалась - на другом берегу круто поднималась вверх лишь узкая тропинка...