Мама была отличной домохозяйкой, но мне кажется, что ее истинное призвание — дизайн интерьеров. В работу она погружалась с головой. Как в случае с лунатиками, ее нельзя было отвлекать от дела, иначе она начинала психовать и швыряться в меня чем-нибудь. Так что мне оставалось только наблюдать, как она стремительно носится по комнате, белокурые волосы развеваются, возбужденная, словно девочка из команды поддержки — та девочка, которой она была когда-то. Она распаковала мои сумки и развесила одежду так, чтобы «пространство шкафа было максимально оптимизировано». Она не считала, что «свободные места зрительно увеличивают комнату», поэтому переставила местами все кровати и столы — так будет, пока не явится моя соседка по комнате и не возмутится по этому поводу.
Прошло два часа с момента заселения, а она все еще не показывалась. Согласно розовой бумажке на двери, звали ее Мари де Паскаль. Я нацарапала свое имя на желтой бумажке и решила почему-то, что Мари де Паскаль — танцовщица. Вот и все, что я знала о человеке, который будет спать меньше чем в метре от меня все шесть недель «обмена идеями с другими талантливыми подростками из Нью-Джерси… сотней актеров, певцов, танцоров, музыкантов, иллюзионистов и писателей, всеми теми, кто сформирует культурный ландшафт нашей страны, кто является нашей надеждой на будущее».
Бриджит — единственная из нашей школы, которая тоже записалась на эту «национальную программу», так что купиться на сладкий бред в брошюре мог только полный идиот. Бриджит скорее сформирует ландшафт своей задницы, чем местной культуры.
Блин! Вам ясна моя незавидная участь?
Бриджит все еще дулась на меня за то, что я отказалась делить с ней комнату. Когда она увидела, что я записалась на курсы, то автоматически решила, будто мы с ней составим очаровательную парочку — великолепный образчик наивности и чистоты в этом циничном мире.
— А тебе не хочется найти себе новую подружку на всю жизнь? — спросила я, нарочно задев самое чувствительное ее место — непреодолимое стремление общаться, общаться и еще раз общаться.
— А тебе?
Аргумент. Но я не собиралась сдаваться. Соседство с загадочной Мари де Паскаль было все же лучше, нежели с Бриджит. Пока я не сошлась с Хоуп, я добрую дюжину лет играла роль придурочной лучшей подружки для королевы Бриджит: будто шут при дворе. Как Лили Тейлор в «Сказать все». Или Лили Тейлор в «Мистической пицце». Или Лили Тейлор в любом фильме.
То, что наши дорожки разошлись, обрадовало меня. В нашем общежитии было сорок комнат и четыре этажа. Однако вот будет сюрприз, если Бриджит поселилась через две комнаты от меня…
— Можешь игнорировать меня, если хочешь, — сказала она обиженно.
Возможно, я должна была больше доверять Бриджит, поскольку бог знает сколько еще не менее тупых идиоток записалось на эти курсы, но я не могла себя заставить. Я злилась на нее за эту непонятную прилипчивость, целью которой было выдворение меня из общества Пайнвилльской школы. Я просто бежала — и это была единственная возможность встретиться с людьми, которые могли бы понять меня. Ради этого я все лето готова была терпеть присутствие рядом всяких уродов, только ради того, чтобы в сентябре оказаться в колледже.
Например (это только пример, одна из возможностей), я могла бы писать эротические опусы и превратить себя в эдакий ходячий образчик развратной невинности Нью-Джерси. Стать, черт возьми, аутентичной особой. Я имею в виду: ну какой еще жаждущий внимания идиот согласится перекроить себя заново только ради этого? Верно. Только тот, кто хочет заполучить жирный контракт на двадцати страницах, сделку с киностудией и приглашение из Гарварда. Никто, кроме эдакой хамелеонистой сибаритки мисс Хайацинт Анастасии Вэллис. Так-то вот.
Патологическая честность Бриджит могла, однако, обратить мой новый имидж в полный пшик. Я просто представляю себе, как она вываливает перед моими однокурсниками все, что знает обо мне. «Джесс — девственница. Что она знает об откровенной, всепоглощающей страсти?»
Пока я не нашла куда деть свою энергию, она уйдет на то, чтобы на протяжении лета игнорировать Бриджит. Я искала любую возможность вырваться из Пайнвилля еще и потому (хотя мне стыдно это признавать, поскольку в этом есть нечто абсолютно девичье), чтобы встретить привлекательного, великолепного парня, который раз и навсегда докажет, что Тот, Кто Должен Остаться Неизвестным, не имеет ничего общего с привлекательностью и великолепием.