— Да никто их не раскидывал, они сами разбежались.
— Ну да! Ха-ха-ха! Конечно сами! Ха-ха-ха! — Юра с трудом подавил смех. — Я к тому, что у тебя характер был совсем не такой, как сейчас. Какой-то угрюмый. Замкнутый. Говорил как-то мало, два-три слова буркнешь и всё. А сейчас… Так складно рассказываешь, и ещё… как-то грамотно что-ли. Да и шутки у тебя, — я чуть живот не порвал.
— Вот, вот… Я и сам чувствую, что со мной что-то не то. Эти картинки из будущего… Я уже сам себя побаиваюсь. Короче, Юра, давай лучше спать. Утро вечера мудренее.
— Ну да, ты прав. Хотя, я вряд ли засну.
Стоило только Вадиму вытянуться в койке и расслабиться, как он мгновенно почувствовал, что засыпает. «Вот что значит молодой организм», — подумал он и сквозь сон услышал, как Ростовский сказал мечтательно:
— Был бы ты такой с самого начала, — вот бы смотрящий получился для нашей зоны!…
«Этого мне только не хватало», — подумал Вадим и отключился.
Глава 23
— Бурый, ты хамать то будешь?
Вадим, в этот момент на своём новеньком «Пежо — 308» обгонявший фуру с польскими номерами, не понял, откуда в его мозгу прозвучал голос, показавшийся знакомым. Крутанув головой и не кого не увидев в салоне автомобиля, Вадим взглянул на спидометр, показывавший 130 км в час, затем вперёд, — на показавшийся вдали автобус, идущий навстречу, прямо ему в лоб. Прикинув расстояние до автобуса, Вадим подумал: «Так можно и не успеть», — и добавил газу. Из динамиков автомобиля давно уже звучала музыка из какого-то балета. Видимо волна сбилась с привычного «Радио — Шансон». Закончив обгон, Вадим перестроился обратно в свой ряд и протянул руку к магнитоле. Но попытки переключить радиостанцию ничего не дали. Везде звучало одно и то же.
— Валера, всё уже остыло.
Опять этот голос. Вадим тряхнул головой… и проснулся.
Глядя на стоявшего возле него Юру Ростовского, Вадим долго не мог сообразить. Где сон, а где явь: там, где он мчался в удобной красивой иномарке или здесь, — в больничной палате с ободранными стенами. Отогнав нахлынувшую на секунду тоску по той жизни: с интернетом, цветными телевизорами и продуктовым изобилием, Вадим глубоко вздохнул и резко сел на кровати.
— Наконец-таки, — Ростовский застёгивал бушлат, собираясь куда-то, — ну ты и спишь! Я уже и музыку на полную громкость сделал и кашляю, и ногами топал, как конь, — бесполезно! Спишь. — хоть бы хны! Чай и каша — на тумбочке. Всё уже остыло. Я пойду, покурю на крыльце, кое-кто подойти должен, перетереть.
Висевший на стене, перемотанный синей изолентой динамик, хрипел знакомой мелодией из «Лебединого озера».
«Ну вот, — подумал Вадим, — сейчас эту музыку будем до двух часов слушать. А потом, — важное правительственное сообщение».
Сходив в туалет и поплескавшись в рукомойнике, Вадим за несколько секунд расправился с завтраком, запил остывшим чаем, сел на кровать и задумался.
— Говорит Москва, вы слушаете радиостанцию Маяк. Московское время шесть часов тридцать минут, — проговорил женский голос из динамика, и опять зазвучала классическая музыка.
«Ого, уже пол девятого, — перевёл на местное время Вадим, — вот это я поспал. Молодой Рагозин уже, наверное, возле отделения крутится, чтобы пакет зарегистрировать. Тяжело ему вчера пришлось. Пока с Бабаханяном разбирался, потом спецсообщение печатал на машинке одним пальцем. Домой, поди, к полуночи добрался, не раньше. Хотя, о чём это я? Это же обычный мой рабочий день в эти годы. Бывало ещё на лесобирже пролазишь часов до двух ночи, а потом к семи утра на работу бежишь в зону.»
Вадим задумался о своём обещании написать для молодого Рагозина что-нибудь из его будущей жизни и истории страны. Основное ещё вчера вроде бы рассказал. Можно много чего ещё набросать. Например, когда доллары скупать и когда их потратить. Учесть дефолт, цены на недвижимость, где он всё-таки был специалистом, — первые несколько лет на пенсии работал риэлтором.
Порывшись в вещмешке-наволочке Бурдакова, Вадим нашёл тетрадку и ручку. Но заняться творчеством ему не дал лепила. Зайдя в палату он объявил, что Бурого вызывают к хозяину в кабинет.
— Присаживайся Бурдаков, — Боголепов курил у открытой форточки, — или кто ты там на самом деле, — добавил он, когда дверь его кабинета закрылась за дневальным.
— Представляешь, сегодня всю ночь почти не спал, — пожаловался он, — в голове не укладывается, фантастика какая-то. Рагозин должен первым рейсом улететь в Сосьву. По радио какой-то балет передают…