— Хорошо. Теперь расскажи кому и что из будущего ты успел рассказать? С Боголеповым я уже побеседовал, взял расписку о неразглашении. С кем ещё?
— Из администрации — только Рагозин и Боголепов. Из зеков… В камере я рассказал, что ничего не помню из прошлого Бурого, что помню совсем другую жизнь — человека из 2011 года. — майора спецназа, бывавшего в Екатеринбурге и слышавшего о воре — карманнике по кличке Царапанный, недавно освободившемся из этой камеры. Процитировал пару песен Высоцкого и ещё одного автора из будущего. Вот вроде и всё. В палате со мной был осуждённый Приходько по кличке Юра Ростовский. Тот уже слышал, что у меня «крыша съехала», ну я и сказал. что вижу картинки из будущего, но не про всех, а выборочно. Например, сказал, что его должны убить в ближайшее время, кто это сделает и как. Посоветовал, как ему следует этого избежать. Я думаю, что этого убийства не будет, хотя на моей памяти его действительно убили на лесобирже.
Ещё рассказал о смерти вора по кличке Васька Бриллиант, который сейчас в соседней колонии. Да вы должны о нём знать… — Майор кивнул, продолжая что-то записывать в блокнот, — его вывезли из ИТК- 25 из-за массовых беспорядков сразу в Соликамск, где он и умер. Вот я и посоветовал повлиять на него, чтобы не допустить этих беспорядков. Да, и в камере и в палате я говорил о смерти Брежнева.
— Вот это зря.
— В камере как-то само вырвалось, когда узнал какая дата, а в палате надо было подкрепить легенду о своих предсказательских возможностях.
— Зря конечно, — повторил Верещагин, — но думаю — не смертельно. Поговорят немного зеки, да забудется. Боголепову много наговорил.
— Так ведь, товарищ майор, я думаю, что аварию на четвёртом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции уже точно не допустят, кто бы ни был у власти. Вы даже не представляете себе, какой получился масштаб радиоактивного загрязнения территорий Украины и Белоруссии, Брянской области, сколько людей вывезли оттуда, вынудив бросить всё, что наживали годами, сколько умерло. Какие это расходы для государства. Нет, теперь это не допустят. А то, что я ещё говорил Боголепову, касалось гибели его сына, которую теперь он точно не допустит и бытовые подробности из жизни в будущем. Доживёт — сам увидит. Так что, я думаю, тут тоже ничего страшного.
— То что ты думаешь, и даже что я думаю, — это ещё не всё. Главное, что подумают там, — майор указал авторучкой на потолок.
Вадим проследил за указанным направлением, и, не отрывая взгляда от потолка, заметил:
— А там и не обязательно рассказывать все детали. Тем более, что я постараюсь их загрузить такими подробностями из новейшей истории СССР, что забегаются проверять и исправлять.
— Я бы не советовал тебе говорить с таким пренебрежением о нашем руководстве.
— Знаете, во время эпохи перестройки и гласности, которую я пережил вместе со всем народом, вылезло наружу столько грязи из жизни кремлёвских небожителей и другой номенклатуры, что уважение как-то подрастерялось. И наоборот, усилилось уважение к таким личностям как Сталин и Берия при всех их недостатках. Единственный из этой обоймы, кого я уважал и уважаю — товарищ Андропов, дай Бог ему здоровья.
Раздавшийся осторожный стук в дверь заставил обоих замолчать.
— Разрешите? — В кабинет после полученного разрешения вошёл довольно-таки упитанный зек с большим свёртком из мешковины в руках, — вот, всё как было приказано — одежда для Бурого. Можешь примерить, Валера.
Вадим с удивлением рассматривал выкладываемые на стол куртку, брюки, бушлат и другую одежду чёрного цвета, тоже зековскую, но не полосатую. На его недоумённый взгляд, майор пояснил:
— Это я распорядился, примеряй.
Вадим быстро переоделся, всё оказалось впору.
— Каптёр своё дело знает, — пухлый зек с удовольствием оглядел его со всех сторон, — такие размеры, как у тебя редко бывают, вот я и запомнил. Полосатую можно забирать?
— Можно. Сложи где-нибудь отдельно, может понадобится ещё, — Верещагин со значением посмотрел на Вадима. Быстро собрав полосатую одежду, каптёр исчез за дверью.
— Так ты хоть на бесконвойника похож будешь, всё меньше глаза люди будут пялить, — пояснил майор — Эх, нам бы сейчас прямо на Свердловск и Москву, да придётся в Сосьве ночевать, кое-что утрясти надо.
Глава 26
Стукнув в дверь, вошёл Боголепов. Недовольный такой бесцеремонностью, Верещаги покосился на него, но ничего не сказал.
— Рогозин звонил, он уже готов к командировке. Сейчас за зоной в кабинете оперчасти, спрашивал, сюда ему нужно подходить или нет? — Боголепов вопросительно посмотрел на майора.