— Вставай, соня, а то ужин проспишь, — Рагозин стоял посреди комнаты и, ухмыляясь, смотрел на Бурого.
— Да мы только что обедали, — Бурый, зевая спросонья, протёр кулаками глаза.
— Ты на время посмотри. Марина уже предупреждала… кстати, она тут тебе костюм спортивный принесла и кеды, померь.
Вадим с удивлением оглядел висевший на спинке стула шерстяной спортивный костюм синего цвета с полосками на воротнике и рукавах. Резко вскочив с кровати, он надел костюм и кеды. Всё оказалось по размеру. Вадим даже несколько раз присел, помахал руками, — нормально. Только потом он заметил, что Рагозин тоже одет в спортивный костюм.
— Тебе тоже выдали?
— Нет, это мой, с собой привёз.
После ужина они устроили прогулку по первому этажу. В одной просторной комнате стояли велотренажёр, перекладина, прикреплённая к полу растяжками; в углу были гири и штанга с комплектом «блинов», висел канат и боксёрская груша. Бурый не удержался, провёл серию ударов по груше, а Рагозина заинтересовала перекладина. Сделав подъём переворотом, выход силой, ещё пару упражнений, он довольный спрыгнул на мат.
— Есть ещё порох в пороховницах!
— Пороха надолго хватит. Я когда на пенсию уходил в сорок лет, ещё подъём переворотом мог делать. А если бы я не пил…
В другом зале оказался небольшой квадратный бассейн без воды. Заглянув в одну из дверей за бассейном, Рагозин воскликнул:
— Да здесь парилка! Сауна! Только остывшая. Интересно, когда она здесь функционирует? По субботам? Или по заказу?
— Выясним. — Бурый исследовал комнату за соседней дверью, — Тут лежанка какая-то, для массажа, наверное. По ходу, тут обычно всякие генералы зависают. С девочками. Сейчас им, бедолагам, не до того. — портфели делят. Это же какое сегодня число? — Он задумался, — двенадцатое только. Брежнева будут хоронить числа пятнадцатого.
— А что так поздно?
— Надо же чтобы гости всякие подъехали. Президенты и другие правители. Индира Ганди, например, точно будет. Кстати, её потом застрелят, там, у себя, в Индии.
— Надо предупредить.
— Надо. Но смысла я не вижу. Она, по-моему, и так знает, что её хотят убить. А где, когда точно и кто, — я всё равно не помню. Кстати, когда гроб с Брежневым будут опускать в могилу ударит залп салюта из пушек, такое впечатлении, что гроб упал с характерным стуком, и, хотя это не так, в народе долго будут говорить, что его уронили. Пойдём, посмотрим, что тут по телеку кажут.
По телевизору шёл балет «Лебединое озеро». По обоим каналам. Больше программ Бурый не нашёл. Он разочарованно вздохнул:
— Тоска! То ли дело у нас. Больше сотни программ. Всегда что-нибудь по душе найдёшь, в смысле — под настроение.
— Это какой же ПТК должен быть на телевизоре, — недоверчиво протянул Рагозин.
— Нет никакого ПТК. Вот смотри, даже здесь уже его нет. Видишь восемь кнопок. А там и этого не будет. Держишь в руке пульт, на нём кнопки с цифрами от нуля до девяти. Нажимаешь, например, два и пять, — смотри двадцать пятый канал; или семь и три, — семьдесят третий. Там же кнопки — вперёд-назад. С семьдесят третьего вперёд — семьдесят четвёртый, ещё раз — семьдесят пятый и так далее.
— Фантастика, — мечтательно протянул Рагозин, — и как скоро это будет?
— Так… в девяносто шестом, когда я на пенсию ушёл, такой телек уже у меня был. Значит, появились немного раньше. То есть лет через десять появятся. Успеешь ещё привыкнуть.
— А что ты эту муть не выключаешь?
— Ты знаешь, я как-то соскучился по такой вот музыке. Пусть играет себе. Может потом какие новости скажут.
— Что тебе новости. Ты сам всё наперёд можешь рассказать.
— Ну, какие-то детали всё равно забылись. А так, глядишь, что-то напомнят, может ещё что полезное вспомню.
— Ну-ну. А я пойду лучше книгу почитаю. Тут такой выбор
Оставшись один, Вадим действительно наслаждался музыкой, лёжа на кровати в спортивном костюме, закинув руки за голову. Когда он уже начал дремать, музыка прервалась правительственным сообщением. Назначили дату похорон и председателя похоронной комиссии — товарища Андропова. Вадим знал, что потом это станет традицией — кто председатель похоронной комиссии, — тот и будущий генсек.
«А может Андропов в свете полученной информации эту традицию поломает в зародыше?» — подумал Вадим и опять задремал.