— Мы как раз пиво и предпочитаем.
— Ну тогда — по литру на брата, не меньше, — Рагозин протянул Наташе десять рублей.
— Ладно, на сдачу скажу чего-нибудь к пиву прихватить. Пойду, позвоню и сауну начну кочегарить.
— Как кочегарить, — заинтересовался Бурый, — она что, на дровах?
— Нет почему? — Пожала плечами Наташа, — там газовый котёл, откуда в Москве дрова?
— Здесь вам не Пуксинка, здесь город иной… — пропел Рагозин, — я, Наташа, тебе помогу?
— Иди уж, помощник, только мешать будешь. Я вас позову, как будет готово.
Поднявшись к себе в комнату, Вадим порылся в книжном шкафу, и выбрав мемуары Жукова, упал с книгой на кровать. Немного почитав воспоминания маршала Победы, он задумался и задремал. Разбудил его Наташин голос:
— Ребята, баня готова.
Когда, нахлеставшись до одурения, обнаруженным в парилке берёзовым веником, Бурый и Рагозин окутанные клубами пара с размаху плюхнулись в бассейн, уши резанул женский визг:
— Осторожно, утопите!
Вынырнув, парни обнаружили две улыбающиеся женские головки, выглядывающие из воды.
— Ой! Как-то неудобно, — засмущался Рагозин, — мы же совсем голые.
— А мы по-вашему, в пальто тут плаваем!
— Да-а-а? — Рагозин исчез под водой, и через секунду Наташа завизжала, молотя по воде руками. Когда голова Рагозина вынырнула из воды прямо перед её лицом, она, обхватив его за шею двумя руками, спросила:
— Ну что, убедился?
— Да! И в правду… без пальто!
Бурый одним мощным гребком оказался рядом с Мариной. Обхватив её одной рукой за спину, он прижал к своей широкой груди её пышные груди. Она тут же под водой охватила ногами его талию.
— Как отдохнула сегодня?
— Весь день отсыпалась. Только-только в себя пришла, и Наташка позвонила. Эй, вы куда?
Бурый, обернувшись, увидел, как, сверкая голыми ягодицами, Наташа с Рагозиным скрылись за соседней с парилкой дверью.
— Вот, нетерпеливые, — фыркнула Марина, — ну ладно, пойдём стол накрывать.
Кроме десятка поллитровок «Жигулёвского» в сумке, принесённой Мариной, оказался завёрнутый в газету, огромный вяленый лещ.
— Откуда такая прелесть? — Понюхав рыбину, Бурый зажмурился от удовольствия.
— Брат угостил. Привёз из командировки из Астрахани. Мы с Наташкой можем под такую рыбку целый день пиво пить.
— Мы с Вадимом тоже, — Бурый разрезал леща на куски и начал чистить самый аппетитный ломтик.
Из открывшейся двери выглянул распаренный как после парилки Рагозин и с разгона прыгнул в бассейн. Такая же распаренная Наташа, стыдливо прикрываясь руками, последовала за ним.
— Будьте людьми, киньте халаты поближе к краю, — попросил Рагозин.
— Давайте веселее, а то без пива останетесь, — Марина положила халаты на край бассейна, — одевайтесь, мы отвернёмся.
Отворачиваться, правда, никто не стал. Бурый с интересом разглядывал вылезающую из воды Наташу, а Марина искоса поглядев на Рагозина, спохватилась и закрыла Бурому ладонью глаза:
— Куда смотришь, заревную ведь.
— Ты всё равно лучше, — на всякий случай сделал комплимент Бурый.
— Хорошо здесь, — мечтательно прикрыв глаза, после второго стакана рассуждал Рагозин, — никто не помешает, охрана по периметру.
— Это точно, — подтвердила Марина, — нас в лицо знают, и то каждый раз приходится пропуск в развёрнутом виде показывать. По второму кругу в парилку ходили уже парами. Никто никого уже не стеснялся. Поплескавшись в воде, и отдав должное пиву, Бурый, насмотревшись на голых женщин, не выдержал. Подхватив Марину на руки, он отнёс её к себе в комнату на второй этаж.
— Какой ты сильный, — восхищённо шептала Марина, млея в сильных руках, — я то далеко не пушинка.
Но Вадим даже не почувствовал нагрузки. То ли возбудился чересчур, то ли для молодого тренированного организма Бурого это действительно было ерундой.
Получив друг от друга необходимую разрядку, Бурый и Марина крепко заснули, обнявшись, абсолютно не обращая внимания на доносившиеся всю ночь из-за стены стоны.
Глава 34
Проснувшись утром и приняв душ, Бурый тщательно оглядел себя в зеркале и остался доволен. Проветрив комнату и заправив кровать, Бурый решил проведать своего двойника.
— Рота подъём! — Заорал он, убедившись, что Рагозин ещё даже и не просыпался.
— Ты чё орёшь! Только заснул, совесть имей, — молодой натянул на голову одеяло.