— Сиди, уж, строгальщик, — Галина спохватилась, что не закусила и взялась за вилку, — ой, картошка то совсем остыла! Вы ешьте, ребята, что сидите то?
— Спасибо, мы уже наелись. — младший Вадим посмотрел на старшего, — да и выдвигаться пора.
Оба дружно встали из-за стола.
— Я п-провожу, — Валентин тоже встал и, покачнувшись, опять сел, — н-наверно не получится.
— Нет, нет, что ты, — одновременно сказали оба Вадима и Галина, и все засмеялись.
— В другой раз. — Рагозин младший похлопал Валентина по плечу. — Я теперь в Москве надолго, будут ещё возможности, мне так кажется.
— Вы обязательно вместе заходите, — Галина смотрела на Вадима старшего с восхищением, — это надо же, такие способности у человека.
Глава 38
Постепенно оба Вадима втянулись в свои новые обязанности, и время полетело быстрее. Освоившись, Вадим младший пришёл к выводу, что новые обязанности у него намного легче и проще, чем предыдущие. Ещё бы, там с утра и до ночи сплошная беготня, каждой бочке затычка, а ещё нужно успеть написать кучу документов. И это при отсутствии преступлений. А если в колонии неугомонные зеки что-нибудь отмочат уголовное — убийство, побег и т. п., — то проблем добавлялось в два раза. Да ещё многочисленные начальники нервы выматывали, тыкая носом в твои упущения.
А теперь — красота! Рабочий день с девяти до шести с перерывом на обед. Два выходных, праздники, — всё как у людей. Работа — бумажная. Начальство не кричит, не старается унизить, всё вежливо, интеллигентно.
Письма жене Рагозин писал регулярно. В начале, когда сообщил о том, что перевёлся в КГБ и задерживается в Москве на неопределённое время, жена ответила, что о переводе уже знает. Местное начальство из-за этого, мол, «стоит на ушах», теряются в догадках, за какие заслуги. Некоторые жёны офицеров, захлёбываясь от зависти, передали ей разговоры мужей о том, что видимо Рагозин — «засланный казачёк», стучал на товарищей в КГБ, поэтому и выслужился.
Вадим посоветовал супруге «проболтаться», что перевёлся в Москву благодаря связям брата, это для аборигенов будет понятнее. Также посоветовал ей самой готовиться к переезду, паковать вещи. Сам он рассчитывал в ближайшее время напроситься в командировку в родное Управление и решить вопрос с переездом детальнее. Начальство в лице Верещагина дало «добро» на снятие квартиры для семьи, пообещав оплату за счёт конторы. «С годик проживёшь на съёмной, а там решим капитально, у нас долго в очереди на жильё не стоят».
В начале декабря Рагозин съездил в составе комиссии в командировку в Коми АССР. Проверять чужую работу оказалось проще, чем работать самому. Многие замеченные мелкие недоработки Вадим в отчёте не указывал, понимая, в каких условиях приходится «крутиться» его бывшим коллегам. Но если замечал явную бездарность или самодурство — карал без жалости.
Незаметно закончился декабрь. Произошли ожидаемые перестановки в верхних эшелонах власти. Андропова утвердили генсеком. Чебриков стал председателем КГБ, Федорчук возглавил МВД. Вадим старший вслед за Чебриковым поменял кабинет. На работу пришлось ходить немного дальше. Но Вадиму нравились ежедневные прогулки утром и вечером по морозной Москве. Всплывающие иногда в памяти «воспоминания из будущего», если они, по мнению Вадима, представляли какой-то интерес, он печатал на машинке и передавал лично Чебрикову. Секретари в приёмной у Председателя КГБ терялись в догадках о статусе таинственного подполковника, но вопросов не задавали. Удивлялись конечно, — некоторые генералы часами, а то и сутками томились иногда в приёмной у сверхзанятого Чебрикова, а Вадиму всегда находилось пять — десять минут драгоценного времени.
Однажды, когда Вадим вспомнил о сбитом южнокорейском Боинге и расписал, какие международные последствия имело это событие, его вызвали к Андропову.
— Когда это произошло? — Андропов как всегда смотрел вежливо, но строго.
— Точно не помню, но думаю — в 1983 году, там целый виток напряжённости в «холодной войне» получился и связано это в памяти с вашей фамилией.
— Железная логика, — Андропов усмехнулся, — если связано с моей фамилией. А мне всего год остался — 1983-ий? Хорошо. Мы им такого повода теперь не дадим. Пусть придумывают что-нибудь другое.
Забегая вперёд, стоит отметить, что так и получилось. 1 сентября 1983 года советские истребители взяли в клещи заблудившийся Боинг и аккуратно вынудили его совершить посадку на одном из запасных аэродромов Сахалина. Весь мир восхищался выдержке и мудрости советского руководства и мастерству лётчиков.