Вадим старший, наблюдая за проводимыми реформами сначала поражался какому-то равнодушию со стороны народных масс, а потом понял, что народ просто не успел хлебнуть того разгула демократии, либерализма и вседозволенности, как это было при реформах Горбачёва. Многие ещё помнили Сталина и по привычке боялись высовываться.
Некоторое оживление наступило, когда начались выборы в Госсовет. С каждого округа должен быть один представитель. После проведения разъяснительной работы в СМИ, население страны осознало, что выбирают будущего руководителя страны, одного из двенадцати. Членство в партии для кандидатов было не обязательным. Главными критериями были: отсутствие судимости, высшее образование, возраст — не менее тридцати пяти лет и не более семидесяти.
Кандидатов выдвигали трудовые коллективы, общественные и спортивные организации, воинские части. Каждому кандидату отводилось время на телевидении, его программу печатали в районных и областных газетах. Выборы проводились в несколько этапов — на районном, областном и окружном уровнях.
Народ впервые почувствовал, что его мнение реально учитывается. Явка избирателей была почти стопроцентной на всех этапах.
Андропов уверенно лидировал по своему избирательному округу на всех этапах, и на первом заседании Госсовета в июне 1983 года был избран Председателем.
Первыми решениями Госсовета было упразднение Президиума Верховного Совета, а также исключение из Конституции статьи о руководящей и направляющей роли компартии. Было разрешено создание и деятельность других партий. Но партией при этом могла считаться только общественная организация, насчитывающая в своих рядах не менее миллиона членов.
Глава 39
Вадим Рагозин в начале февраля впервые ехал в родное Управление в новом статусе сотрудника КГБ в качестве куратора. Он был включён в состав комиссии, направляющейся с плановой проверкой.
Расположившись в купе, попутчики выставили на столик по бутылке водки и вопросительно посмотрели на Вадима.
— Мужики, я — пас, — и глядя на недовольно вытянувшиеся лица, добавил, — не поймите неправильно, просто в последнее время организм не принимает ничего крепче сухого, да и то немного, будет время, расскажу — не поверите, — и достал из портфеля бутылку «Ркацетели»
— Ну ладно, хоть так… — смягчились попутчики.
После третьей рюмки, вернувшиеся с перекура захмелевшие офицеры, выслушали невероятную историю, подсказанную Вадиму двойником, о том, как он, якобы, по пьянке оскорбил цыганку и та ему наколдовала, что он больше рюмки выпить никогда не сможет. На предложение проверить сейчас, Вадим заявил, что, во-первых: жалко переводить продукт, во-вторых: не хочется портить аппетит хорошим людям; а в- третьих: проверяли уже столько раз, что просто надоело. Поэтому прошу поверить на слово. Вот сухого вина могу выпить пол стакана, это тоже проверено. Народ поверил и успокоился. Периодически чокаясь со всеми, Вадим отхлёбывал из стакана по глотку, думая про себя под ритмичный перестук колёс, с каким удовольствием он сейчас нахлестался бы с мужиками. Но двойник прав — от спиртного одни проблемы.
Потом, забравшись на верхнюю полку, Вадим поразился мысли, что история повторяется. Четыре года назад он ехал на Урал жениться, предварительно сняв комнату в Вильнюсе и предупредив хозяев, что вернётся с женой. Сейчас он тоже снял жильё, только не комнату, а двухкомнатную квартиру и едет на Урал за семьёй, то есть за женой и сыном. Жена, предупреждённая письмом, должна была уже распродать мебель и упаковать вещи. С этой приятной мыслью Вадим и уснул.
Из Свердловска в Серов через Сосьву поезд отправлялся вечером, поэтому прибывшие после обеда командировочные договорились встретиться на перроне у поезда и разбежались по городу.
Вадим съездил в свою «Альма — Матер» — филиал Академии МВД и забрал документы, объяснив, что продолжит обучение в Московском филиале. Его предупредили, что там сессия тоже начнётся двадцатого февраля. Затем Вадим заехал на улицу Восточную к брату жены. Валера, как раз пришедший с работы, засуетился, засобирался за пивом. Вадим его успокоил, мол пить всё равно не будет, едет в составе комиссии, там люди все строгие, не дай Бог запах унюхают. И тут Валера обратил внимание на погоны:
— Погоди, ты же, вроде, только вот этой осенью старлея получил, а сейчас капитан… или это шинель чужая?