Несколько раз в день я открывала свою страничку «Вконтакте» и проглядывала посты нужных мне групп. Фотографии моего спящего, такого невинного и безмятежного в своём неведении гостя уже были опубликованы, количество просмотров росло, но никаких внятных комментариев и звонков не следовало. Мой телефон молчал, словно обидевшись на пренебрежительное отношение и царапину на экране.
Зазвонил он ранним утром третьего дня. Вырвал меня из сна, я скорее отключила громкость вызова и вышла в коридор, не желая будить найденыша.
— Евгения? — пробасил мне в ухо мужской незнакомый голос.
— Да, — осторожно согласилась я.
Собеседник произнёс одно лишь только моё имя, но я уже была настроена против него. Мне самой непонятны мотивы этой антипатии. Скорее, она крылась в самом голосе. Я чувствовала силу, уверенность, превосходство, звучащие в нем. Но они старательно заглушались, и говорил мужчина почти заискивающе.
— Я по поводу вашего подопечного, которого вы обнаружили на Краснознаменной.
— Да, я слушаю вас.
— Мой отец уверен, что это его пропавший год назад племянник, соответственно, мой брат. Иван Самойлов. Я ничего по этому поводу сказать не могу — брата не видел много лет и фотографий его у нас нет. Но отец с ним виделся гораздо чаще и теперь горит желанием спасти племянника в память о своей покойной сестре. Мы не могли бы встретиться?
— Вместе с…Иваном? — имя не хотело срываться с языка. Оно не подходило ему.
— Да, конечно, иначе какой смысл? Говорите адрес, мы подъедем сегодня же, отец места себе не находит от беспокойства.
Я задумалась на мгновение. За встречу были весомые аргументы. Кем бы он ни был, но жить без имени, без денег и документов найденыш не может. И прятать его в своей квартире вечно я не смогу. Но этот голос…пусть смешно, но он мне не понравился. И имя Иван. Не мог мой найденыш, морозный ангел быть просто Ваней. В общем, аргументы против были так себе, поэтому на встречу я согласилась. Но с одним условием.
— Я хочу встретиться на нейтральной территории, — сказала уверенно я. — У меня есть своя личная жизнь, и смешивать её с волонтерской деятельностью не разумно.
Мне понравилось, как звучит — волонтерская деятельность. Значительно. Другого предлога не пускать чужих мужчин в свою квартиру я не успела выдумать. Мужчина согласился, и мы условились встретиться в соседнем районе, в кафе, которое смотрело окнами на заснеженный парк. До встречи было ещё порядком времени, и я не спеша приняла душ. К тому времени, как я вышла из ванной, в квартире уже пахло кофе, а на сковороде шкворчала яичница, единственное блюдо, которое мой гость умел готовить. Я завтракала, затем сушила волосы и не знала, как сообщить ему о предстоящей встрече. Затем решила просто умолчать — весьма по-женски.
— Быть может, сходим погуляем? — невинно поинтересовалась я. А в голове все вертелось Ваня, Ваня…ну какой же он Ваня?
— Да, конечно, — рассеянно ответил он. Мысли его витали где-то далеко, быть может, пытались связать воедино обрывки воспоминаний?
Мы вышли из подъезда почти порознь. Мне казалось, из каждого окна на меня смотрят осуждающе. Я жила в этом доме уже пять лет, и все пять лет соседи регулярно видели меня с Аликом. А недавно вот имели возможность лицезреть его в подъезде без ботинок, а теперь я с…Ваней иду. Я всегда преувеличивала мощь общественного мнения и всегда переживала, что же обо мне подумают люди.
Однако, отсчитывая шаги, уходя все дальше от своего дома, мы не заметно сближались. Это произошло неожиданно для меня самой — вот я иду в пару метров от него, а вот уже держу его руку в своей. Мы дошли до парка. Я обернулась — позади нас осталась ровная цепочка следов, мы первые, кто в этот выходной день посмел прийти и запятнать заснеженные пустые аллеи. Я села на холодную лавочку, найденыш рядом со мной. Дыхание вырывалось изо рта белыми облачками пара. Кафе, в котором мы должны были быть уже через несколько минут, было открыто и, судя по большим витринным окнам, совершенно пусто.
— Попьем кофе? — предложила я.
Он поднялся и подал мне руку. Сонный официант принёс нам меню, но мы оба заказали лишь кофе. Сидели друг напротив друга, грели озябшие руки о горячие чашки и молчали. Молчание не было комфортным — дома, наедине друг с другом мы наслаждались молчанием в такой же степени, как и общением. Сейчас же тишина висела над нами осязаемым, удушающим облаком. Но никто из нас не стремился нарушить её первым. Я посмотрела на часы — уже начало одиннадцатого, неведомый кузен моего найденыша уже должен появиться.