— В японских снарядах пироксилина в шесть раз больше, чем в наших образцах? Я вас правильно понимаю?
— Так точно, ваше высокопревосходительство, — от голоса военного министра моряк подобрался в кресле, и Алексею Николаевичу это понравилось — напрямую свидетельствовало об искренности Рожественского.
— А что можно сделать? И будьте без чинов, пожалуйста.
— Ничего, ровным счетом. Я подниму этот вопрос в МТК, но в Петербурге все дела решаются неимоверно долго, с проволочками.
— Я понимаю вас, перевооружение всегда затратный процесс, а денег в казне нет, как меня постоянно в том уверяют. Поверьте, расходы значительно выросли, как мне известно, флот тоже значительно будет усилен…
— Только все дело в том, что японцы начнут войну не позже декабря, а новые броненосцы войдут в строй не раньше, чем через год-полтора, и то, если работы на верфях будут значительно ускорены. Ситуация сложилась в их пользу — мы сейчас имеем на Дальнем Востоке девять кораблей линии против двенадцати, что крайне выгодно для неприятеля. Да и наша армия имеет девять сибирских бригад против двенадцати пехотных дивизий, плюс еще одна гвардейская. Превосходство врага в батальонах уже двойное, а по окончании мобилизации станет тройным. И возможностями для быстрого усиления армии мы не обладаем — Транссиб имеет малую пропускную способность, а дорогу вокруг Байкала, где нужно строить туннели, которые раньше чем через два с половиной года в эксплуатацию не введут. Так что неважно, хотим мы этой войны, или не желаем ее, она неизбежно начнется — упускать столь выгодный момент японцы не станут. Это их единственная возможность взять реванш, и утвердить свое положение уже как одной из «великих» держав, по крайней мере, войти в первую десятку. И вряд ли они ее упустят — под войну взяты огромные кредиты, и эти деньги должны дать определенный результат в виде военной победы над Российской империей и перехода Кореи и южной Маньчжурии под японский протекторат.
Адмирал говорил настолько хладнокровно, что Алексей Николаевич ужаснулся. Он продолжал считать, что еще не утеряна возможность мирно решить все возникшие противоречия с японцами, но в словах Рожественского была та самая правда, которая весьма логично ложилась на отгоняемые им самим мысли о неизбежности войны. Осведомленности Зиновия Петровича он нисколько не удивился — начальник ГМШ отвечает за планирование войны, и в силу этого имеет непосредственную связь со своим «коллегой» из Главного Штаба, генералом Сахаровым. Да и сами флотские офицеры служат агентами при посольствах, ведя разведывательную деятельность, и собирая значимую информацию о военных силах иностранных государств.
— В ваших словах есть определенный резон, адмирал, считайте, что я понял ваши опасения. Но вы говорили мне о неких неотложных мерах, которые флот может предпринять, чтобы у противника не было столь большого перевеса в силах, и война с неприятелем приняла совсем иной характер. Если она, конечно, начнется в этом декабре.
— Начнется, обязательно начнется, Алексей Николаевич, раз этого требуют стратегические и политические интересы Японии. Столько кораблей не закупают ради одних лишь амбиций — их нужно задействовать. Это главный инструмент для ведения войны, который можно задействовать немедленно, в отличие от армии, ведь той потребно определенное время на проведение мобилизации призванных из запаса солдат.
Адмирал говорил настолько уверенно, что в этот момент Куропаткин уже по наитию осознал, что война, которую он категорически не хотел, действительно неизбежна. И тут Рожественский только подкрепил крепнущее убеждение негромко произнесенными словами:
— Необходимо как можно быстрее перебросить на Дальний Восток все пригодные к бою наши броненосцы, как из Балтики, а таких там три, так пару кораблей из Черного моря. Да в августе будут готовы к переходу еще два новых броненосца с броненосным крейсером, они к этому времени войдут в строй. Прибытие этих кораблей позволит удвоить наши морские силы, создав полуторный перевес над неприятелем по числу вымпелов. А деньги на проведение этих мероприятий выделены, они уже имеются в распоряжении военного министерства. Нужно только разумно и правильно использовать эти действительно огромные средства, многие миллионы рублей.
Куропаткин был натурально ошарашен словами адмирала, на секунду сочтя того безумным. Он как военный министр не имел ни малейшего понятия об этих миллионах — но уверенный тон Рожественского генерала смутил.
Однако последовавшие затем слова моряка вогнали Алексея Николаевича в ступор…