Да, у японцев орудия в башнях, но те прикрыты шестидюймовой броней, а она вполне пробивается 254 мм снарядами весом в четырнадцать пудов. И сейчас можно только пожалеть, что на русском флоте ввели «облегченные» снаряды вместо «тяжелых» — последние принесли бы в бою куда больше пользы. Достаточно просто сравнить с американскими или германскими пушками, что сейчас превращали своими фугасами небронированные оконечности «Фудзи» в «решето».
— Вот дает Вирен — он продольным огнем по «Идзумо» прошелся! Теперь Камимуре совсем не «сладко»!
Безобразов восхитился искренне, забыв про одолевавшие боли — врачи нашли у него какую-то смертельно опасную болячку, предупредили, что если опухоль будет разрастаться, то жить ему останется два-три года. Но какие два-три года, когда идет война и его в любом бою могут убить, как и тех офицеров и матросов, что уже погибли в сражениях. И будь его воля, он бы сейчас вышел на открытый мостик, вот только нарушать категорический запрет, причем «высочайший», никто из адмиралов, даже Макаров, не решился, тут дело такое, за браваду могут отрешить от должности. Раз начали стрелять, будьте добры господа адмиралы и каперанги пожаловать в боевую рубку и там находится до конца сражения.
И не обжалуешь — потому что на самого императора придется рапорт писать, чтобы государь свой же приказ отменил!
Безобразов посмотрел в бинокль на предпоследний в колонне вражеский корабль, третья труба которого стояла на отдаление от первых двух — характерный признак корабля французской постройки. У борта встали четыре высоченных всплеска от выстрелов главным калибром концевой «Победы» 254 мм снарядов. Прошло меньше тридцати секунд, и снова встали «столбами» четыре всплеска, чуть на отдалении — но то палил уже «Ослябя». Построенный для японцев во Франции броненосный крейсер «Адзума» взяли в «оборот» своим главным калибром сразу два броненосца — так было больше шансов поразить противника как можно быстрее. Точно также сейчас «Пересвет» и «Россия» «обрушились» сосредоточенным огнем на идущий вслед за «Идзумо» броненосный крейсер «Токиву». Тот единственный имел две трубы, и был построен вместе с уже погибшей «Асамой» — эти «первенцы» имели определенные недостатки, исправленные на следующих кораблях. Еще полминуты времени, и снова четыре всплеска — неотвратимо и беспощадно. И рано или поздно, но в таком случае попадание 254 мм бронебойного снаряда неизбежно, и если он попадет в башню неприятельского корабля, то просто выведет ее из строя, она «скособочится». И даже если не пробьет броню, то находящиеся внутри люди окажутся в положении тараканов, что забрались вовнутрь колокола, по которому неожиданно ударили билом.
Вице-адмирал Рожественский из ГМШ правильно указывал, что сосредотачивать огонь главным калибром двух кораблей на одном, чередуя залпы, можно исключительно по наиболее слабо защищенным броненосцам, их необходимо «выбивать» в первую очередь. Сам Степан Осипович тоже придерживался этой же точки зрения, так что сейчас образовались три таких «пары», что методично старались «выбить» своего единственного противника, более слабого и так, если брать по отдельности.
Неожиданно все собравшиеся в рубке моряки вскрикнули от радости, а сам Петр Алексеевич в сердцах выругался:
— Вот так и надо стрелять, мы выбили эту «суку»!
Достаточно взглянуть на схему бронирования японских броненосных крейсеров, чтобы понять, почему эти корабли моряки вполне резонно считали броненосцами 2 класса — чуть меньшее водоизмещение и главный калибр в 203 мм (вместо 305 мм или 254 мм орудий), тоньше на два дюйма броневой пояс — но зато большая на два узла скорость, при способности сражаться в боевой линии. Да и такой обширной площади бронирования не имел ни один корабль русской постройки, кроме заказанных за границей…
Глава 43
— Мы прос…ли эту войну! Два дурака, которым царь доверился! Боже мой, какие ошибки совершили, пытались исправить, но поздно, поздно…
Зиновий Петрович хотел ударить кулаком по столу, но кое-как сдержался, чтобы не испугать супругу и дочь грохотом в ночной темноте. Вместо слов ему самому показалось, что в кабинете послышалось хриплое озверелое рычание взбесившегося пса.
Ночь словно душила адмирала, он только надсадно курил, вспоминая прошлое. И на многие вещи сейчас смотрел совершенно иначе, не так, как в своей жизни, которая закончилась той новогодней ночью.