— Во всей части света нет, — терпеливо объяснил Папазогло. — Не могут же все лампочки перегореть…
— А ты, Папазогло, не такой тупой, как можно подумать! Шарящий боец…
— Служу России! — громко выкрикнул дневальный.
— Ты чё орёшь? — послышался из полутьмы недовольный голос Гунько. — Я тебя сигнализацией там поставил, или где? Вот и не ори без надобности.
Папазогло застыл, как каменный истукан. Кабан поплёлся в туалет, спать ему уже не хотелось.
Рано утром прапорщик Шматко беззвучно открыл замок каптёрки, вошёл внутрь и, остановившись на пороге, осмотрелся вокруг и втянул ноздрями воздух. Всё вроде бы было в полном порядке, за исключением нескольких мелких деталей: тумбочка у двери была чуть сдвинута вбок, веник у мусорной урны стоял не так, как обычно, а на столе лежала чайная ложка.
Шматко заволновался.
Он быстро подошёл к столу и стал один за другим выдвигать ящики. Его взволнованное лицо постепенно смягчалось, но, когда он открыл ящик под индексом «Хрень», он побагровел и громогласно заорал на всю казарму:
— Соколов, ко мне!
Каптёр не замедлил явиться.
Он смотрел на прапорщика невинными глазами, но матёрого прапорщика провести такими взглядами было невозможно.
— Где лезвия, Соколов? — грозно спросил Шматко. — Где лезвия, я тебя спрашиваю?
— К-к-какие лезвия? — офигел каптёр, не ожидавший такого вопроса.
— Ты мне ещё скажи, что не заходил сюда, Соколов. Ну скажи…
— Ну п-п-почему, заходил, — понур кивнул боец.
— Тогда где лезвия? Отвечай! — Шматко смотрел на Сокола, как питон на свою жертву. — Здесь в столе лежала начатая пачка лезвий!
Прапорщик выдвинул ящик, и Сокол сразу увидел синюю коробочку с лезвиями, которая лежала сверху.
— Так вот же она, — сказал каптёр, — на месте лежит…
— «Вот же она»! — передразнил его прапорщик. — Ты что, Шматко за тупого держишь, а, Сокол? В этой пачке семь лезвий, а было девять!
Девять, понял, б…?
Соколов молча переминался с ноги на ногу, виновато опустив голову. Он явно не ожидал от прапорщика такой въедливости и наблюдательности. Вот что значит недооценивать начальство.
— Только не говори мне, что брился! — продолжал бить в цель Шматко. — Ты ещё пушок носишь! Лучше тебе, ефрейтор, во всём честно признаться: так, мол, и так, решили водички вскипятить… А?
— Какой воды, товарищ прапорщик, эти лезвия мы… — В голову, как назло, ничего не приходило, Шматко застал каптёра врасплох. — Эти лезвия мы…
— Ну что ты замыкал, Соколов? Ну…
— С чего вы взяли, что мы воду кипятили? — вздохнул Сокол: так и не найдя подходящего ответа, он решил использовать вопросы.
— Смешной ты, Соколов, — по-недоброму ухмыльнулся Шматко и стал загибать пальцы: — Лезвий нет! В мусорке ошмётки проволоки…
Электричества в части нет! И они не кипятили! Лучше МНЕ признаться, чем Бородину!
— Товарищ прапорщик, мы даже включить не успели, — сдался Сокол.
— Включить не успели, а света нет! Не с того ты карьеру каптёра, Соколов, начал!. Всего ночь прошла… а лезвия уже пропали… чайник сломан!.
— Почему сломан? — удивился Сокол.
— Потому что не работает, — заявил прапор и воткнул вилку электрочайника в розетку, — вот, полюбуйся! И это в первый же день, Соколов!
— Так там электричества нет…
— Кх-м… Самый умный, да? — привстал прапорщик. — Значит, так, умник, бери пассатижи, стремянку — и за мной!
Сокол поплёлся выполнять приказ своего проницательного руководства.
А в это время у ворот части остановился синий микроавтобус «Газель» с жёлтой надписью «Электросети» на глянцевом боку.
Из «Газели» вышли два коротко стриженных, коренастых мужчины в синих комбинезонах, один из них нёс в руках оранжевый чемоданчик с инструментами.
— Открывай, солдат! — развязно сказал он дневальному по КПП рядовому Лаврову.
— А в чём дело? — подозрительно спросил солдат, берясь за трубку телефона внутренней связи. — Представьтесь, пожалуйста.
Сотрудники «Электросетей» снисходительно улыбались, глядя на недоверчивого воина.
— Слушай, у вас в части электричество есть? — спросил тот, что с чемоданчиком.
— Нет!
— Во-о-от! А мы приехали, чтоб оно было! Давай открывай!
— Сейчас, — кивнул Лавров, поднял трубку телефона и набрал номер дежурного по части.
Электрики, ухмыляясь, наблюдали за въедливым солдатом.
Странные люди всё-таки, эти военные: им свет несёшь, а они сопротивляются, не могут без сложностей…
Уже полчаса Сокол, под присмотром Шматко, ковырялся во внутренностях трансформаторной будки, но понять причину аварии так и не мог. По виду всё было в полном порядке, а проверка тестером показала, что электричество на трансформатор просто не поступает, а значит, поломка, скорее всего, произошла где-нибудь за территорией части.