Вон, вся часть охранять будет!
— Ты же говорил, они котлеты делать не умеют, — Шматко погрозил Данилычу пальцем, — а мне надо, чтобы всё было по высшему, понимаешь, разряду.
— «Не умеют» и «не хотят» — разные вещи, — философски заметил прапорщик. — По сотке дашь, они тебе такие котлетки сварганят…
Короче… Здесь — лучший вариант. Дёшево и сердито.
— Ну не знаю, — почесал затылок Шматко, — свадьба всё-таки раз в жизни бывает.
— Серьёзно? — Голос Данилыча дышал сарказмом.
— Ну два максимум, — ухмыльнулся Шматко.
У хитрого, в хорошем смысле этого слова, старшего прапорщика уже были кое-какие идеи по поводу празднования свадьбы, но делиться ими с кем бы то ни было он не хотел, чтобы не сглазить.
Через час старшина уже был на боевом посту — в своей каптёрке.
На столе лежал длинный свёрток из красного бархата, плотно перетянутый парашютными стропами.
Шматко аккуратно развязал тугие узлы и развернул ткань. В его руках оказалась отделанная червлёным серебром кавалерийская шашка в ножнах, украшенных позолотой и камнями.
Прапорщик с трепетом взялся за эфес и вытянул из ножен длинное, слегка изогнутое лезвие, переливающееся на свету фиолетовыми разводами. Шматко, любуясь, рубанул шашкой по воздуху и, довольно крякнув, тихо затянул: Эх, любо, братцы, любо, любо, братцы, жить, С нашим атаманом не приходится тужить…
Пение Шматко прервал Соколов, который без стука вломился в каптёрку и, увидев в руках прапорщика старинное оружие, застыл в изумлении.
— Уау… Вот это вещь! — восхищённо сказал он. — Она старинная или сейчас сделали?
— Обижаешь… Это реликвия наша, семейная, — важно ответил Шматко, — личное оружие знаменитого казачьего атамана Шматко.
Клинок амосовской стали, тройная закалка. Платок можно на лету разрубить… У тебя есть платок, Сокол?
— Не-а, — мотнул головой Сокол, не отводя восхищённого взгляда от сверкающего клинка. — А этот… атаман Шматко — он родственник ваш?
— Прадед… — ответил прапорщик и со значением добавил: — Адъютант самого Нестора Ивановича Махно.
— Так вы у нас казак, Олег Николаевич? — дошло до каптёра. — А можно подержать?
— Тока это… аккуратно… сам понимаешь… вещь…
Шматко протянул шашку Соколу, и тот с трепетом принял её.
Обхватив ладонью прикладистую рукоятку, Сокол стал ловко вращать клинком и несколько раз со свистом рубанул воздух вокруг себя.
Шматко ревниво наблюдал за действиями бойца.
— Да-а… Вот это сабля… Настоящее произведение искусства, — глаза Сокола горели от восхищения, — и в руке лежит, как родная…
— Ну всё, всё, Соколов, казак, блин… Всё… Будет… Давай назад… — Шматко привстал из-за стола и осторожно принял шашку из рук каптёра, — Оружие всё-таки… Поранишься ещё…
Вложив семейную реликвию в ножны и аккуратно завернув шашку в бархат, Шматко посмотрел на ефрейтора, который внимательно наблюдал за его действиями, и спросил:
— Ты вообще… по делу зашёл? Или как?
— По делу, — кивнул Соколов, — но вам, наверное, сейчас не до меня. У вас же свадьба, говорят.
— Вот блин! — Прапорщик с негодованием хлопнул ладонями по столу. — Уже и говорят все… Как они только всё узнают?
— Товарищ старший прапорщик, а где свадьбу отмечать будете? — полюбопытствовал Сокол. — У нас, в части?
— Ресторан «Графский замок», — важно пробасил Шматко, — знаешь такое заведение?
— Вот это да! Круто! — присвистнул Сокол. — Только там же цены космические.
— Так и это вещь не дешёвая… — Прапорщик кивнул на свёрток с шашкой. — Сам понимаешь…
— В смысле? — не сообразил Сокол.
— Ну… я узнавал, сколько она стоит, — негромко пояснил Шматко, — тут на две свадьбы хватит.
— Так вы что? Саблю продавать будете?
— А где я, по-твоему, деньги на ресторан найду? — вздохнул Шматко, поглаживая ладонью свёрток с дорогой реликвией. — На зарплату там только пива бокальчик выпить можно…
— Но вы ж сами сказали: прадед… род Шматко…
— Род продолжать надо… — заявил прапорщик. — Потому и женимся. Понимать надо, Соколов, — это на благо будущих поколений, так сказать…
Когда Сокол ушёл, прапорщик сообразил, что забыл спросить, какое дело привело бойца к нему. Он подошёл к двери и выглянул в казарму, но Соколова поблизости уже не было.
Полковник Бородин занимался изучением бумаг, когда в дверь его кабинета тихо постучали.
— Войдите! — приказал полковник.
На пороге появился лейтенант Смальков:
— Разрешите войти, товарищ полковник?
— Уже вошёл, — ответил Бородин, отодвигая бумаги в сторону. — Ну? Чего у тебя? Только быстро.