— Валера, рассказывайте, что случилось…
— Я, наверное, уволюсь, — едва слышно сказал Смальков.
— Это ещё что за новости?! — удивилась Эвелина. — Опять старая песня…
— Я не создан для офицерской службы… — сокрушённо сказал Смальков. — Физиологически…
— Кто вам это сказал? — нахмурилась Эвелина.
— Что я, дурачок? — Смальков был на грани срыва. — Сам вижу… — Он сделал большой глоток газировки и вдруг истошно заорал, безбожно «петуша» своим неустойчивым голосом: — Рота, равняйсь! Смирно! Разве это командный голос? Цыплячий писк.
— Ну, вы ещё молодой, Валера, — голос переломается, не расстраивайтесь, — стала успокаивать лейтенанта буфетчица. — Это дело времени…
— Ломается в пятнадцать лет, а не в двадцать три, — вздохнул Смальков.
— Ну… может, вам попить чего? Гормоны там или… О! — Эвелину, кажется, осенило — она вскочила со стула и бросилась к холодильнику. — Я знаю верный способ!
Смальков с надеждой в глазах следил за ней. Буфетчица достала из холодильника три бутылки запотевшего пива и выставила их на стол перед ошарашенным лейтенантом.
— Зачем это? — настороженно спросил он.
— Пиво!. Холодное! — объявила Эвелина, орудуя открывалкой. — Говорят, Высоцкий так… Пиво пил, и потому… Ну, может, это и не правда, но я точно знаю: связки садятся, голос становится ниже!
Пенный напиток наполнил стакан до краёв. Смальков смотрел на пиво с опаской.
— Вы же знаете, я пиво не пью, — сказал он. — Оно горькое.
— А лекарства и не бывают сладкими. — Эвелина решительно подвинула стакан к лейтенанту: — Надо, надо, Валера.
Смальков медленно поднёс стакан ко рту, сделал маленький глоток и поморщился. Но ради командного голоса можно выдержать и не такое.
Прапорщик вернулся домой. Его встречали Маша и Анжела Олеговна.
Шматко пребывал в хорошем расположении духа.
— Половину офицеров пригласил! — громко объявил он женщинам. — И командир части будет… И Зубов! И Колобков!
— А лейтенант ваш?! — спросила Маша. — Ну этот… который на пианино играет…
— А-а… Смалькова тоже пригласил! — кивнул прапорщик, засовывая ноги в домашние тапочки. — Я вот думаю, может, музыку не заказывать?
Пусть Смальков на пианино сыграет.
— Да ну… — покачала головой Маша. — Что он сыграет? Брамс или Бах!
— А мы попросим, он выучит и Дрымс и Туц! — схохмил прапорщик и сам рассмеялся своей шутке.
— Какой туц? — не въехала Анжела Олеговна.
— Ну, туц, туц, туц! — Прапор вполне реалистично изобразил бой электронных барабанов.
— Подожди, Олег! — нахмурилась Маша. — А где он сыграет? У нас же пианино нету!
— В том ресторане, который я присмотрел, — всё есть! — сказал прапорщик. — И пианино, и светомузыка, и бильярд!
— В ресторане?! — насторожилась Анжела Олеговна. — Я думала, мы как-нибудь дома… скромно…
— Анжела Олеговна! Дома мы будем семечки грызть! — Шматко навис над будущей тёщей стотонной громадой. — А свадьба в ресторане должна быть! «Графский замок»!
— Уау! — восторженно прокричала Маша и бросилась на шею прапора. — Олежка… Супер!
— Ой! — Анжела Олеговна с сомнением покачала головой. — Где ж мы денег возьмём на «Графский замок»?
— Кхм! Ну… Мне тут это… В общем… премию обещали дать… — замялся прапорщик. — В трёхкратном размере! Так что… гуляем, Машуня!
А? Завтра поедем платье выбирать!.
Обнявшись, жених и невеста прошли в комнату. Анжела Олеговна засеменила на кухню — зятя надо было кормить ужином.
Прапорщик водрузил своё усталое тело на диван, а Маша подошла к шкафу, достала из него книгу и протянула жениху:
— Олежка, смотри…
— Что это? — Прапорщик взял книгу и прочитал название — «Премудрый пескарь»… — И что?
— Ты не здесь читай, — сказала Маша. — Автор кто?
— Салтыков-Щедрин! — прочитал прапор, но так ничего и не понял. — Так я и так знаю! К чему ты?
— А есть же ещё Новиков-Прибой! Мамин-Сибиряк! Григорьев-Аполлонов!
— И что?
— Может, и мне двойную фамилию взять? — робко предложила Маша. — Буду Струк-Шматко… Ну или… Шматко-Струк!
— Опять начинается! — тяжело вздохнул прапорщик и помрачнел.
— Олежка! — Маша присела рядом и нежно обняла Шматко за шею. — Я это так… Не всерьёз!. Просто!. Ну не дуйся…
Прапор широко улыбнулся и поцеловал невесту в лоб.
Третья бутылка «лекарства» уже подходила к концу. Смальков через силу заглатывал стакан за стаканом, на его шее пульсировал тонкий кадык.
— Ну-ну-ну, — подбадривала его Эвелина, — давайте, Валерочка.