С караульного поста доносились невнятные выкрики Ходокова, которые перемежались его же одиночными выстрелами.
— Ходоков! Это мы, что случилось? — сдавленным от волнения голосом прокричал Смальков, но вместо ответа в кирпичную кладку прямо у него над головой впилась пуля, обдав лейтенанта веером кирпичных осколков.
— Не подходите, гады! Всех перестреляю, получите, твари! — заорал Ходоков.
К Смалькову подполз Нестеров.
— Нападение на пост, товарищ лейтенант? — спросил он.
— А где нападающие? — резонно заметил Смальков.
К взбунтовавшемуся посту уже подходило подкрепление. Вёл солдат капитан Зубов, которого дежурный вытащил из тёплой постели, — всё-таки и начкар, и бойцы в карауле были из его роты.
— Что случилось? — спросил Зубов обсыпанного кирпичной пылью Смалькова.
— По неизвестным причинам Ходоков открыл огонь на посту. Ни меня, ни разводящего не пускает — палит во все тяжкие…
— По ком?
— Не знаю…
Глаза Зубова зло сверкнули в полутьме. Он сложил ладони рупором и заорал:
— Ходоков! Это Зубов! Что случилось?
— Они хотят меня забрать, товарищ капитан! — истерически заверещал Ходоков.
— Кто они?
— Гуманоиды!
— Что он сказал? — Зубов повернулся к охреневшему Смалькову.
— Г-гуманоиды… К-кажется…
— Писец! Крыша поехала, — резюмировал Зубов и злобно зыркнул на лейтенанта: — Ты что, не видел, кого на пост ставил?
— Да ведь он нормальный был, — неуверенно ответил Смальков. — Ну вроде…
— Вот тебе, блин, и вроде…
Воздух снова заполнился сухим треском автоматных очередей.
— Ходоков, кончай этот цирк! — заорал Зубов. — Здесь все свои!
Но взбесившийся боец ответил выстрелами.
— Твою мать! — привалившись к стене склада, выругался Зубов. — И давно он так стреляет?
— Первый магазин, — ответил Смальков.
— От бляха-муха! Что делать будем, лейтенант?
Смальков как будто ждал этого вопроса.
— Дай подсумок, — решительно потребовал он у Нестерова, и, когда сумка с запасными обоймами оказалась у него в руках, вскочил на ноги и, пригнувшись к земле, бросился к посту.
— Куда? А ну назад! — заорал Зубов, но остановить лейтенанта было уже невозможно.
Смальков спрятался за стволом дерева, растущего возле поста, и, выглянув из-за него, закричал:
— Ходоков, не стреляй! Это я — лейтенант Смальков!
— Товарищ лейтенант! — заверещал Ходоков. — Здесь их много! Они не убиваются…
— Знаю, Ходоков! Я тебе гранаты несу. — Смальков вытянул вперёд подсумок и осторожно вышел из-за дерева прямо на Ходокова, стоящего буквально в пяти метрах от него с поднятым автоматом. — Их только гранатами можно.
Ходоков вертел головой по сторонам, высматривая затаившихся при появлении лейтенанта врагов.
— Слушай мою команду, Ходоков. Прекратить огонь, беречь патроны. Сейчас мы их вместе…
Он бросил Ходокову подсумок, и тот, машинально выпустив автомат из рук, схватил сумку и тут же получил увесистую оплеуху, которая свалила его на землю. Сверху навалился Смальков, оказавшийся предателем, — гуманоиды, наверное, давно завербовали его, или, что ещё хуже, он сам был гуманоидом.
Ходоков сопротивлялся из последних сил, даже укусил коварного начкара за руку, но к Смалькову подошла помощь, и взбесившийся боец был обезврежен. Под конвоем Ходоков был отправлен в санчасть.
Бородин, поднятый по тревоге, прибыл в часть, когда всё уже было кончено. Полковник, уяснив суть дела, приказал Зубову принять караул, а Смалькова вызвал к себе.
Лейтенант всё ещё не отошёл от стресса, который ему довелось пережить: всё-таки бывать под пулями ему ещё не приходилось.
Бородин приказал ему сесть.
— Товарищ полковник, — сбивчиво заговорил Смальков. — Я же это…
В карауле…
— Зубов принял караул! Какой из тебя сейчас начальник? Садись, говорю!
Смальков сел.
— Н-да… — сказал Бородин, окидывая Смалькова долгим изучающим взглядом. — А ты, оказывается, неплохой психолог, лейтенант. Как самочувствие?
— Нормально всё вроде бы… Рука только, самую малость…
— Что? От души он тебя цапнул? — усмехнулся Бородин. — Может, прививку от бешенства сделать?
Смальков закачал головой и на всякий случай убрал погрызённую Ходоковым руку со стола.
— Ладно, есть одно средство, — сказал Бородин и вытащил из сейфа бутылку коньяка и два стакана.
— Павел Терентьевич… Я… — забубнил Смальков, но полковник жестом остановил его.