— Ничего, щас можно! Даже нужно! — сказал он, наливая в стакан солидные дозы напитка.
— Дело в том, что я, в принципе… — заканючил Смальков, но полковник не дал ему договорить.
— Я приказываю! Глянь, как у тебя руки дрожат.
Полковник решительно подвинул наполненный до краёв стакан Смалькову. Лейтенант покосился на него с опаской.
— Слушай, лейтенант, этот солдат…
— Ходоков.
— Да, — кивнул полковник. — Он на разводе нормальный был?
Ничего странного за ним не заметил?
— Нет, товарищ полковник, — развёл руками Смальков, не спуская глаз со стакана. — Как все.
— Ничего себе — как все! — тяжело хмыкнул полковник. — Страшно-то было? Ну, под пули лезть…
— Да я и не помню, — искренне ответил Смальков. — За остальных страшно было.
— Понимаю… Ты давай, лейтенант, не грей тару!
Они чокнулись, но полковник не стал пить до тех пор, пока не убедился, что лейтенант опустошил свой стакан.
Выпив, Смальков захватил ртом изрядную дозу воздуха, а потом вдруг блаженно улыбнулся.
— Во, теперь совсем другое дело, — одобрительно заметил Бородин и взялся за свой стакан.
Через полчаса обстановка в кабинете командира части изменилась до неузнаваемости. Лейтенант Смальков, чётко отбивая строевой шаг, маршировал вокруг стола полковника и пел: Пускай судьба забросит нас далёко! Пускай!
Ты к сердцу только никого не подпускай!
Следить буду строго, мне сверху видно всё!
Ты так и знай!
Бородин изумлённо наблюдал за своим подчинённым. Когда Смальков замолчал и замер напротив его стола по стойке «смирно», полковник заметил:
— А ты, когда поёшь, лейтенант, так у тебя голос даже так…
Ничего…
— Я же в училище запевалой роты был, товарищ полковник, — выпалил раскрасневшийся Смальков. — Наша рота даже на конкурс ездила… в Смоленск!
— Вот как? — улыбнулся Бородин. — Да, лейтенант… Тебе, по-моему, лучше вообще не наливать.
— А я пердпр… — Язык пьяного лейтенанта стал заплетаться, и Смальков с трудом справился с ним. — Предупреждал! Я всегда пердпр… предупреждаю!
Бородин только ухмыльнулся в ответ, но соответствующие выводы как командир части сделал — за кадрами, особенно молодыми, надо следить внимательнее, по-отечески…
С утра, сдав караул, Зубов пришёл в роту и устроил большую разборку. Личный состав был выстроен на центряке, а ротный, потирая костяшки увесистых кулаков, ходил вдоль строя, зыркая на бойцов недобрым взглядом.
Лавров понимал, что виновник происшествия именно он, но, разумеется, признаваться в этом не стоило. Остатки порошка были высыпаны в толчок, и взятки с него теперь были гладки, а что там произошло с Ходоковым — пусть медицина разбирается, может быть, у него крыша съехала от чувства собственной важности.
А Папазогло в душе даже был рад, что не ему пришлось употребить «космическую амброзию», мало ли что могло с ним случиться, если бы Ходоков не принял огонь, а точнее кисель, на себя, то есть в себя…
— Так, значит, никто ничего подозрительного не заметил? — в десятый раз спросил капитан роту.
— Никак нет, — ответила ему нестройная многоголосица.
Эта игра в вопросы-ответы уже достала Зубова. И тут ему в голову пришла МЫСЛЬ.
— Так! Где тумбочка Ходокова?
— Здесь, товарищ капитан, — ответил младший сержант Медведев.
— Ну что же, посмотрим…
Зубов подлетел к тумбочке, распахнул её, выдвинул ящик и стал осматривать вещи. Всё было по уставу — никаких посторонних вещей.
Абсолютно идеальный порядок. Неудача разозлила Зубова.
— Рота! Тумбочки к осмотру! — заорал он так, что даже Шматко выглянул из каптёрки.
Солдаты встали у своих тумбочек и открыли дверцы. Вдруг в дальнем углу казармы послышался звон бьющегося стекла.
— Бляха! — пробасил Кабанов, и Зубов со скоростью сверхзвукового истребителя бросился к источнику подозрительных звуков.
— Ни черта себе, Кабанов! Это что, блин, такое?
Тумбочка была битком забита пустыми пивными бутылками.
Пивное застолье трёх стариков минувшей ночью было прервано тревогой, и Кабанов не нашёл ничего лучшего, как спрятать пустую тару в свою тумбочку. Спрятать и забыть…
— Так что это такое, ефрейтор Кабанов? Что? — орал Зубов, краснея и увеличиваясь в объёмах.
— Бутылки, товарищ капитан.
— Ты что, блин, золдатен, командира за дебила держишь? Я, блин, вижу, что это бутылки! Что они делают у тебя в тумбочке? Я не слышу?
Пиво пьёшь? Отвечай!
— Никак нет, товарищ капитан. Не пью…
Шматко, привлечённый шумом, всё-таки вышел из своей каптёрки и подошёл к тепло беседующей компании.