А у тебя выхода другого не было, верно? В России, между прочим, мораторий на смертную казнь.
— Это ты к чему? — упавшим голосом спросила Зява.
— Мне кажется, лучше сдаться… в живых хотя бы останешься. А так пристрелят молодую-красивую… Зачем умирать в восемнадцать лет?
— Мне двадцать один…
— Тем более. Мне тоже двадцать один… И жизнь ведь только началась… а здесь кругом войска, а на дороге вообще ОМОН! Те даже разговаривать не будут… Подруге-то твоей, понятно, одна дорога… А ты ещё можешь выкрутиться…
— Она мне не подруга! — всхлипнула Зява.
Молодая преступница явно поплыла. Медведев почти «сделал» её…
— Так может, скажешь, как тебя зовут на самом деле? — спросил Медведев.
— Ну Вика…
— Решай, Вика… — Медведев говорил спокойно, рассудительно и очень проникновенно. — Шанс есть… понятно же, что ты действовала под давлением…
— Кому понятно? — всхлипнула Зява.
— Ну, мы с Кузьмой подтвердим… — Медведев кивнул на товарища.
— Подтвердим, — сказал Сокол. — Точняк…
— Давай… Решайся, Вика, — сказал Медведев, пристально вглядываясь в набухшие слезами глаза девушки. — Или сейчас, или никогда…
— Вставай!. Повернись!. — решительно сказала Зява и, отложив в сторону автомат, подошла к Медведеву.
Младший сержант повернулся спиной, подставляя ей связанные руки. Зява стала возиться с узлом.
— Ты правильно решила… — продолжал «лечить» её Медведев. — Меня, кстати, Михаилом зовут… У меня одноклассница была… тоже Вика…
— Заткнись! — оборвала его Зява.
— Вот именно! — послышался зловещий голос Сливы.
Старшая беглянка вышла из-за дерева, держа автомат наперевес.
Выражение её лица не сулило ничего хорошего ни Зяве, ни бойцам.
Медведев едва успел спрятать свободные руки за спину, но Слива, кажется, всё-таки заметила, что её напарница освободила солдата.
— Что это ты делаешь? — ледяным голосом спросила она Зяву.
Та замерла, не зная, что ответить.
— Это… ничего… узлы проверяла… — выдавила она из себя с огромным усилием.
— А ну-ка повернись… — Слива направила ствол автомата на Медведева и передёрнула затвор.
— Зачем? — побледнел сержант.
— Повернись, я сказала!
Медведеву пришлось подчиниться. Слива увидела его свободные руки и зло ухмыльнулась.
— А ну-ка связала обратно! — прошипела она Зяве. — Быстро!.
Младшая, помедлив, снова связала Медведеву руки.
— Сел! — приказала Слива Медведеву, а потом перевела ствол автомата на обмершую от страха девушку: — А ты в сторону!
Зява отошла к дереву и покорно присела на корточки. Слива держала её под прицелом.
— Ну что, лярва! — зарычала она. — Соскочить удумала?.
— Сама лярва!! — зарыдала юная преступница. — Я не хотела!. Это всё ты!. Тут кругом солдаты, ОМОН!. Нас убьют, понимаешь?! А я не хочу умирать!. Хочешь, сама подыхай, ясно?! Ясно?!
— Ах ты, затычка! — взбесилась Слива. — Ты у меня прямо щас сдохнешь!
Она вскинула автомат, но в этот момент Сокол, оттолкнувшись от дерева, с силой ударил её в бок. Слива завалилась на землю, очередь, предназначенная Зяве, ушла в небо.
Слива тут же вскочила на ноги и, найдя глазами Сокола, в бешенстве направила автомат на него.
— Не надо! — завизжала Зява.
Медведев действовал, не думая ни мгновения. Увидев автомат, направленный на Сокола, он бросился вперёд и прикрыл собой товарища. В грудь ударило что-то тупое и тяжёлое. Медведев завалился на бок, удивляясь тому, как быстро наступает ночь и день меркнет в считанные секунды.
Слива, подстрелив солдата, трусливо убежала в лес. Зява каталась в истерике, Сокол со связанными руками извивался, как питон, пытаясь освободиться от верёвок. Он орал, матерился и плакал, видя, как его кореш, закатив глаза, истекает кровью. На губах Медведева выступила кровавая пена.
— Ми-ха-а-а! — во весь голос заорал Соколов. — Не умирай!
Из кустов вывалились бойцы во главе со Смальковым. Но Сокол не замечал их, думая сейчас только о друге, который защитил его от пули своим телом. Бойцы пошли в погоню за беглянкой, а Сокол вместе с Папазогло и Шматко потащил раненого товарища к шоссе — Медведев был ещё жив, и его надо было срочно доставить в госпиталь…
Сокол так и не смог до конца осознать всего, что произошло. Он почувствовал это только тогда, когда главный хирург госпиталя, вытирая высокий лоб клетчатым носовым платком, сказал: «Крепкий парень — этот ваш Медведев! Будет жить ещё триста лет!»
Эпилог