3. Есть ли у секса верхние этажи?
Маркиз де Сад как учитель молодежи
Разрушит ли когда-нибудь сексуальная революция тот безнадежный треугольник, в котором замкнулся сексуальный опыт нашей культуры? Одна из вершин этого треугольника - сентиментальная романтическая любовь из домашних сериалов и розовых романов. Другая вершина - привычная ныне раскованность отношений, которую навязывают нам видео и кинематограф, сводящая все к сексу, а секс - к некой оздоровительной процедуре, к "технике секса", превратившейся в ритуал или спортивную игру. Третья - многообразие поле "извращений", всех этих ...филий и ...измов, плавно перетекающее в пространство экстремального секса, замешанного на наркотиках и насилии. Почти все, что мы видим вокруг себя, - всевозможные комбинации этих трех возможностей. Так и слышится вокруг: "если тебе не нравится норма - попробуй поизвращаться, а если ты хочешь от секса чего-то большего, чем просто гимнастика и острые ощущения, значит становись романтическим идиотом из розового романа." А между тем, за пределами этого любовного треугольника наверняка существует бесконечное пространство наслаждений, безграничные горизонты, которые мы не замечаем просто потому, что никто не показал на них пальцем.
Следование принципу максимальной новизны в сексе требует не меньшего напряжения творческих способностей, чем в искусстве, в сфере развлечений, в выборе одежды. Вряд ли кого-то сегодня поразит своей новизной перебор "поз", известных еще со времен "Камасутры", или перебор кодифицированных и поименованных "отклонений от нормы". Это всего лишь комбинаторика, которая в конечном счете сводится к скудным возможностям топологии человеческого тела, к перебору наиболее примитивных эмоций и переживаний, общих у человека с любой мартышкой. Современная культура, которая опирается исключительно на аудио-визуальные эффекты, при всем желании ничего другого предложить нам не может. Внутреннее секса остается за пределами этой культуры. Приставку к телевизору, которая бы транслировала внутренние переживания и ощущения, пока еще не изобрели, а зрение и слух для секса - вещи второстепенные.
Пытаясь сбежать от этого кошмара, человек делает естественный вывод, что новые горизонты секса нужно искать где-то внутри себя. Он быстро понимает, что в сексе имеет ценность то, чего не видят другие. Но поскольку никто его этому не учил, пытаясь добраться до верхних этажей сексуального опыта, он выбирает самый простой и понятный путь сексуального эксперимента - усиление экстаза. Он пытается сделать секс более напряженным, более острым, более серьезным при помощи разнообразных стимуляторов, таких как страх, боль, наркотики. Он еще не знает, что на этом пути его тоже ждет рутина и пресыщение. Это, кстати, обычная история людей из "поколения Пепси", справедливая не только применительно к сексу, но и вообще: желая избавиться от рутинной масскультурной "попсы", они переходят в область "экстремальной культуры", или "культурного андеграунда", который, в большинстве случаев, представляет собой ту же самую "попсу", просто в более крутом обличье.
На первый взгляд, "экстремальный секс", поиск острых ощущений, использующий насилие и наркотики, действительно удовлетворяет страсть к новизне и экспериментам. На самом же деле это тупиковый путь, поскольку эскалация ощущений, на которую он опирается, имеет чисто физиологический предел. Самое неприятное то, что каждый новый путешественник, не пройдя по этому пути еще и нескольких шагов, тут же занимается его рекламой. Мнение тех, кто дошел до конца, доносится до нас гораздо реже. Между тем, в галактике наслаждений все же имеется один такой проводник, - человек, который не только дошел до конца, но еще и со всеми подробностями изложил свой опыт на бумаге. Этот проводник - маркиз де Сад. Как никто другой, он был искусен в такого рода экспериментах, - и он же поставил на этом пути последнюю точку.
О маркизе де Саде большинство имеет довольно смутное представление, отталкиваясь при этом от словечка "садизм". Однако как раз садистом, в обычном понимании этого слова, Сад не был: во время французской революции якобинцы даже собирались казнить его за гуманность, которую он проявлял, будучи членом революционного трибунала. Одни считают маркиза де Сада гнусным чудовищем, другие - гением свободомыслия, но ни те, ни другие не обращают внимания на собственное мнение маркиза о себе самом. А он, по его собственным словам, всю жизнь боролся с теми, кто приукрашивает порок, и стремился выставить его в наиболее неприглядном обличье. То есть, в переводе на современный язык, он старался высветить тупиковые точки и подводные камни в нашем стремлении к наслаждениям. Желая помочь человечеству, он использовал несколько необычный вид нравственной проповеди - "доказательство от противного". И таких "доказательств от противного" в его творчестве находится гораздо больше, чем, быть может, сам он об этом подозревал. Как Иисус Христос, принес он себя в жертву человечеству, пройдя за всех нас путями, которыми лучше не ходить.