В этот период (с 9 по 13 июля) сражение в районе Салла-Кайрала у озер Куолаярви и Апаярви приняло характер маневренной войны. 11 июля немецкие части вошли в Саллу. В это время через перешеек между озерами Куолаярви и Апаярви еще тянулись отступающие подразделения 122-й сд. Немцы по каким-то своим соображениям (не хватало сил?) временно их не преследовали, ограничившись перекрытием дороги Салла-Алакуртти западнее пос. Кайрала и спасительного для наших частей моста на межозером перешейке, создав тем самым «мини-котел» для наших 715 сп и 369 гап 122-й дивизии. Тем не менее, теряя технику и людей (в лесу была оставлена часть артиллерии – вот что значит запоздать с отходом!) основные силы этих полков сумели выйти по оставленным немцами без внимания лесным дорогам из окружения. Они сразу были направлены на новые оборонительные позиции вдоль восточного берега озер.
8 июля над полем боя появляется, наконец-то, наша авиация: в течение 4 суток отмечена интенсивная работа бомбардировщиков СБ и истребителей МиГ-3 по позициям противника, ведутся воздушные бои, в ходе которых имеются потери с обеих сторон.
10 июля произошло довольно характерное для войны в Карелии и неприятное для нашей стороны событие: с южного фланга советской позиции в тыл 104 сд незамеченными никем «просочились» через лесные дебри два батальона финского 3 пехотного полка. Они заняли высоту с непроизносимым названием, господствующую над той самой единственной дорогой, соединяющей фронт и тыл советских войск, в результате чего коммуникации 104 и 122 сд оказались под обстрелом. Это была «кость в горле», которую надо было достать той самой пресловутой «любой ценой». Начался трехдневный кровопролитный штурм высоты нашими шестью батальонами. Финнам удалось продержаться несколько дней благодаря обилию пулеметов и каменным грядам на склонах горы, ставшими сплошными дотами. Подвоз по железной дороге под огневым шквалом оказался невозможен, что в эти дни, в конце концов, губительным образом сказалось на всей нашей обороне. В один из дней командир 101 погранотряда пытался вызвать на подмогу нашу авиацию, но его не услышали. И только, когда уже все было кончено и сопка, наконец, была взята ценой больших жертв, вдруг, откуда ни возьмись, появилась авиация ВВС РККА в виде одного-единственного самолетика У-2, который деловито покидал на уже занятую нашими высотку мелкие бомбочки, затем пострелял из пистолетика и улетел. Все! То есть, какой-то оперативной связи ВВС и сухопутных сил не существовало. Правда, 10 июля именно над этой сопкой произошел воздушный бой наших истребителей с «Юнкерсами», в ходе которого один немецкий самолет был подбит, но при этом упал в расположение своих войск, пилоты спаслись, а вот наш летчик, выпрыгнувший из подбитого И-15, приземлился как раз на высоте, занятой финнами и в ходе скоротечного боя погиб. Сейчас на этом месте стоит памятник (это был политрук Тулупников из 147 иап).
Справедливости ради надо сказать, что весь 42-й стрелковый корпус помимо одного бомбардировочного полка (этот авиаполк упорно занимался какими-то своими делами, теряя пилотов и самолеты, и до 8 июля практически не лез в «местные разборки»), поддерживала всего одна эскадрилья бипланов И-15 бис, которая никак не могла обеспечить ни защиту от немецких бомбардировщиков, ни штурмовку наступающего врага. Финны потеряли за время боев на высоте 220 человек убитыми и 40 пленными (о раненых и их судьбе не сообщается), но выжившие сумели каким-то чудесным образом пробиться к своим по южным склонам. Сколько «лежать осталось в темноте» наших людей – точно неизвестно, только вот финны своих потом, естественно, захоронили, а наши лежали вповалку до 1953 года (как сообщали работавшие здесь геодезисты), и даже еще в 2016 поисковые отряды находили и предавали земле многочисленные непогребенные останки воинов [9]. Вообще – это больная тема: отношение к своим погибшим – оно было свинским!
После кровопролитных для обеих сторон боев к 24 июля противник прекращает наступление. На этом этапе удалось сдержать натиск врага, но наши обе дивизии оказываются в очень опасном положении: с трех сторон – с запада, севера и юга они находятся в полуокружении, при этом остаются свободными шоссейная и железная дороги на восток к Алакуртти. Части 42-го корпуса в отчаянных контратаках пытаются несколько дней с 30 июля по 2 августа восстановить положение на южном, наиболее угрожаемом фланге, но тщетно: сказывается недостаточная поддержка артиллерия (потери орудий в предыдущих боях) и полное отсутствие авиации. Противник, тем временем, дополнительно подтянул сюда несколько батальонов и почти всю артиллерию, оголив тем самым свой центр и левый фланг. Но резервов для наступления у корпуса больше нет, войска измотаны, подразделения обескровлены. Как, собственно, и у противника. Наступило относительное затишье.