VI
К восьми вечера выяснилось, что все четыре бутылки, приготовленные моими бывшими одноклассниками к встрече, опустошены. Санька Филиппов, как самый неугомонный, вызвался слетать в буфет, и пока он бегал, кое-кто уже засобирался домой. Дети, дежурство, хозяйство- да мало ли может быть забот у людей, которым под сорок. Я тоже подумал о том, что пора побес-покоиться о ночлеге. Намекнул об этом Генке, и тот сказал, что обязательно решит этот вопрос.
Все, кто хотели, удалились, а минут через пять вернулся Филиппов и сообщил, что в буфете осталось только сухое вино, а водка, с полчаса уж как, кончилась. Он сам обычно эту кислятину не пьет, но на всякий случай все же захватил пару флаконов "сухаря" для желающих и для дам. Из дам у нас остались только Ханина и Вербицкая, а желающими оказались все остальные. Маринка критически и с сожалением поглядела на принесенные Шуриком бутылки и
заметила, что такое вино в ее магазине стоит существенно дешевле.
В этот момент скрипнула входная дверь и на пороге нашего класса возникла Верочка Любимова. Она внимательно окинула нас долгим взглядом, как будто кого-то разыскивая, но, видимо, не увидев нужного ей человека, ничего не спросив, исчезла за дверью.
- О, моя "сватья" промелькнула,- прокомментировала ее появление Маринка.
- То есть?- не смог скрыть я своей заинтересованности.
- Мой Андрейка по ее дочке вздыхает. Они в одном классе учатся. Стихи ей пишет,- похвасталась Вербицкая очередным талантом своего сына.- Рвет и пишет. Пишет и рвет. Случайно обрывки нашла, когда в его комнате убиралась... Ничё так, складно получается. А помнишь, Виталик, ты мне тоже пару штук написал. У меня до сих пор где-то тетрадка та хранится.
- Ну, конечно же, помню, Мариночка. Что-то там про древнегреческих богинь было,- быстро согласился я.
- А ты сейчас не пишешь?
- Избави боже!- улыбнулся я и шутливо перекрестился.- Чукча-не писатель, чукча- ученый.
- Почетный академик,- по четным- академик, а по нечетным...- Встрял Филиппов.
Все засмеялись.
- А по нечетным- скромный доктор наук,- продолжил я, улыбаясь.- Со стихами я лет в двадцать покончил. Понял, что с Пушкиным конкурировать не смогу и решил заняться чистой наукой. С тех пор пишу исключительно научные труды. У меня же несколько десятков публикаций. Под сотню уж, наверное. Некоторые специально переводили и за рубежом печатали в тамошних журналах.
- Валюту, поди, получаешь?- живо поинтересовался Радик.
- Ты столько валюты в любом киоске без всякого напряжения для своих финансов купишь,- возразил я.- Из Новосибирска переводы еще приличные приходят, а из центра, из Москвы- так себе.
А потом опять обратился к Маринке:
- Ну и что, ты поддерживаешь сына в его выборе или нет?
- Девочка она, конечно, смазливая, но ветренная. Андрюшку моего в голову не берет, а он расстраивается.
- О, здесь я по собственному опыту знаю, что в жизни всякого мужчины должна быть неразделенная любовь. Это ужасно закаляет,- одобрительно сказал я.
- Ну вот еще, - не согласился Шамсутдинов, протягивая мне стакан с "Ркацители".- Женщин надо брать штурмом, если они сразу не сдаются.
- И я ему тоже говорю,- согласилась скорее со мной, чем с Радиком, Марина.- Не расстраивайся, мальчик мой. На кой она тебе сдалась? На следующий год закончишь школу, поступишь в престижный вуз, там и найдешь себе хорошую девочку из благородной семьи. А эта твоя Леночка так и застрянет в нашей дыре. Ей сроду в институт не поступить. Во-первых, учится она неважно, а во-вторых, Верка-то, мать ее, одна, без мужа, двух студентов не выдюжит. У нее же еще и сын учится. Тоже еще тот подарочек!
- Ну если девочка красивая, то в фотомодели пойдет,- встрял опять Радик и добавил мне строго,- А ты, Греча, давай стакан освобождай.
- Ну в фотомодели попадают, допустим, единицы, а вот на панель- все остальные несостоявшиеся звезды.- вступил в нашу беседу Севрюгин.
До этого Петя что-то обсуждал с Ханиной и Севастьяновым. Поправив пухлой ручкой очки на круглом лице, он добавил:
- Видел я этих "моделей" в столице. Вся Тверская в вечернее время ими забита. За сотню другую баксов выбирай любую и...
- И снимай ее или снимай с нее,- заключил за него Генка.
Все засмеялись.
В этот момент входная дверь снова скрипнула, все обернулись и увидели на пороге... Верочку Любимову.
Она снова медленно обвела глазами всех присутствующих и взгляд ее остановился на мне. В груди у меня что-то замерло. Я не поверил этому. Вера улыбнулась. Только как-то неуверенно, робко, искательно. Войдя в класс, она приблизилась к нашему кружку и сказала:
- Здравствуйте.
Мы вразнобой и каждый по-своему что-то ответили. Кто-то кивнул, кто-то согласно буркнул и только Мариночка, встречавшаяся с Любимовой на родительских собраниях, поздоровалась с ней громко. Я же промолчал.
Потом, глядя только на меня, Вера робко спросила:
- Это вы- Гречанинов Виталий Александрович?
- Да,- согласился я.
- Виталий Александрович, можно с вами поговорить? Такая удача, что я вас встретила.
- Конечно, можно,- ответил я и непроизвольно добавил,- Вера Ивановна.