Видя мое сомнение, Верочка с надрывом в голосе спросила:
- Ну что я могу для вас сделать? Хотите я перед вами на колени встану? Прямо здесь!
- Нет, не хочу.
Я улыбнулся и подумал: "Лет бы двадцать назад такие просьбы."
- А чего вы хотите?- преданно глядя мне в глаза, спросила Любимова.- Я все сделаю.
В этом я не сомневался.
- Виталик, ты скоро?!- услышал я от дверей 17-го кабинета.
Я оглянулся и увидел Севастьянова, махавшего мне рукой.
- Иди, дело есть!
- Сейчас.
Аккуратно освободив свою руку из горячих и сухих ладошек Веры, я сказал ей:
- Улыбнитесь.
- Что?- не поняла она.
- Подарите мне свою улыбку, Вера Ивановна. Этого достаточно. А вашему сыну скажите, пусть зайдет ко мне на кафедру. Поставлю я ему тройку. Что же он будет мне и вам нервы мотать.
- Правда?
Верочка никак не ожидала, что ее сбивчивый, несвязанный монолог- просьба приведет к такому быстрому результату.
- Правда, правда,- улыбнувшись, ответил я.- Если вы дадите мне сейчас его зачетку, я поставлю ему "удовлетворительно" прямо на ваших глазах.
Услышав это, Верочка наконец улыбнулась, но как-то недоверчиво и растерянно. Она ничего не понимала да и, вдобавок, именно в этот момент до нее дошло, что хотя она мне никак не представлялась, я, тем не менее, обращаюсь к ней по имени- отчеству.
- Я спрошу у сына, Виталий Александрович, может у него есть зачетка с собой...
- Я буду в семнадцатом кабинете,- подсказал я.
- ... А если нет, ему можно подойти к вам на кафедру?
- Да.
Глаза Верочки засветились счастьем, казалось, еще чуть-чуть, и она бросится от благодарности мне на шею.
- Виталик!- позвали меня от двери нашего кабинета.
Я ответил Геннадию, что уже иду, и раскланялся с Верой. Она тут же чуть ли не бегом бросилась разыскивать сына, а я пошел к друзьям.
- Пока ты с этой кралей любезничал, мы все вино допили,- сообщил мне Шамсутдинов.- Хотели тебе оставить, но тебя слишком долго не было. Ну и поскольку трубы еще горят, то мы посовещались и решили продолжить мероприятие в другом месте. И вот Мариночка пригласила нас к себе в гости. Поедем, глянем на ее магазин.
- Виталик, это твоя куртка?- спросила Ханина, протягивая мне мою кожанку.
Я кивнул.
- Мальчики, мы ничего не забыли, все забрали?- спросила она у остальных.
Я медленно, не спеша, надел куртку. Пообещав Любимовой поставить отметку ее сыну, я не хотел выглядеть в ее глазах обманщиком и всячески тянул время. Но ее я так и не дождался и вместе со всеми пошел к выходу.
VI
На пороге школы распрощались с Севрюгиным, он отправился ночевать к родственникам, и в Маринкин магазин мы поехали уже всемером. В качестве транспорта выбрали севастьяновский "УАЗ". Солдатика уже не было и за руль сел Севастьянов. Не без труда, но влезли все. Впереди сели Генка и шкафоподобный Радик, а сзади мы втроем я, Лебединский с гитарой и Бондарь. Девчонок решили посадить на колени. Ханина уселась к Бондаренко, а Вербицкая собралась было сесть ко мне, но именно в этот момент я увидел Веру.
Она выскочила из дверей школы без плаща, в одном платье. Вид у нее был встревожен-ный и несколько взъерошенный: прическа чуть растрепалась и грудь ее часто вздымалась от прерывистого дыхания. Видимо, она очень торопилась. Вера остановилась на высоком школьном крыльце и оглянулась по сторонам. Я понял, что она ищет меня.
- Погоди, я сейчас,- сказал я Маринке и выбрался из машины.
Сделать это стоило хотя бы ради того, чтобы увидеть, как засветилось от радости и надежды Верочкино лицо. Вербицкая же с удивлением смотрела, как я молча подошел к Пашко-вой и так же молча принял от нее синенькую книжицу.
Вера тоже была немногословна и сказала только "Вот!". Она все еще не верила, что судьба ее безалаберного сына решалась так просто- одним моим росчерком.
Используя в качестве опоры свою коленку, я написал на нужной странице "удовл." и поставил автограф. Ни слова не говоря, вернул зачетку, улыбнулся и, не давая ей рассыпаться в благодарностях, молча отступил на шаг назад, молча кивнул головой в знак прощания и, повер-нувшись к ней спиной, направился к машине.
Мое поведение произвело на Любимову некоторое впечатление. Когда я уходил от нее, то чувствовал, что Вера провожает меня долгим взглядом. Наконец-то я дождался ее внимания. И всего-то ничего- двадцать лет прошло.
VII
Маринка расположилась на моих коленках с комфортом. Она правой своей рукой обви-ла мою шею и безжалостно навалилась на меня всем своим роскошным телом. При этом наши лица оказались в опасной близости, и меня просто обволокло дурманящим ароматом ее духов. Настроение у бывшей моей одноклассницы, судя по всему, было прекрасное, поскольку поначалу она что-то напевала, по-моему из репертуара Пугачевой, а потом стала шалить. Взяла, напри-мер, мою руку и положила к себе на коленку. Потом, чуть отстранившись, она как бы полюбова-лась мною со стороны. А затем, не долго думая, спросила:
- Виталик, умничек ты наш, а почему бы тебе не взять меня замуж? Разве я не хороша?
И она моей рукой погладила себя по коленке.
- Здрасте,- изумился я.- Хороша-то, хороша и пахнешь приятно, дорогими духами. Но, так у меня своя такая хорошая есть. Итак уже вторая по счету.