- Может, вам чаю поставить, Виталий Александрович? Будете чай пить?- спросила у меня Верочка и, не ожидая ответа, резво поднялась со своего места.
Она подставила чайник под водопроводный кран, и, взглянув на меня, спросила?
- Вы любите малиновое варенье?
Взгляд ее был красноречив, по всему было видно, что она не хотела, чтобы я сейчас ушел. Мне тоже этого не хотелось. Двадцать лет назад я бы процитировал ей одного плохого поэта:
"Из рук твоих я бы выпил отравы,
Если б потом целовать мог бы их!"
А сейчас я в ответ только неопределенно пожал плечами и сказал:
- Ну только, если с вами за компанию. Варенье я охотно ем любое, а к чаю вот равноду-шен. Но запросто одолею чашечку этого напитка, если вы мне поможете.
Вера, наполнив чайник, воткнула его шнур в розетку и сказала, что он через несколько минут закипит. Затем подошла к висевшему на стене зеркалу, критически оценила свое отраже-ние и тут же решила привести в порядок свою прическу. Сняв заколку на затылке, она распустила волосы. Завитые к празднику пряди еще не распрямились и волнами упали на плечи. Вера взяла в руку расческу...
Причесывающаяся женщина сама по себе представляет достаточно интересное зрелище, а если она еще и симпатична, как была симпатична Верочка, то зрелище становится просто захватывающим. Одним словом, я сидел и просто любовался ею.
Вера, похоже, осознавала это. Сначала она вроде не замечала меня. А потом, уловив мой внимательный взгляд, кокетливо улыбнувшись и вынув невидимку изо рта, она, наконец, спросила:
- А откуда, Виталий Александрович, вы все про меня знаете?
Я давно ждал этого вопроса, но с наивным видом все же переспросил:
- Что все?
- Ну все, имя- отчество, например. Ведь, когда я к вам в школе подошла, то забыла представиться, а вы сами, тем не менее, меня по имени назвали и сразу же правильно. А сейчас вот упомянули мой старый домашний адрес. У меня там до сих пор отец с матерью живут.
- Мне вам соврать, придумав какую-нибудь необыкновенную историю, или сказать правду?- поинтересовался я веселым тоном.
- Конечно, правду!- воскликнула заинтригованная Вера.
Правильно, кого интересует самая красивая ложь в таком интересном деле.
Тяжело вздохнув, я признался:
- Из школьного журнала. Помните на его последней странице всегда записывались сведения об учениках. Полные имена, адреса и данные о родителях. Там я все про вас и прочел.
Такой мой ответ вызвал не столько понимание, сколько удивление. Вера даже перестала расчесывать волосы и повернулась от зеркала ко мне.
- Но какие еще журналы? Их разве не уничтожили давным-давно? И что, получается, что вы специально мной интересовались?
С невозмутимым видом я пояснил:
- Ну наши оценки, естественно, давным-давно сожгли где-нибудь в школьной котельной, тут вы правы. А просматривал я журнал вашего 7 "Б" класса в те далекие времена, когда мы с вами оба еще учились в нашей родной 1-й школе. Уж не помню точно, что именно привело меня тогда в учительскую. По-моему, это было связано с какими-то общественными поручениями. Старшая пионервожатая, Ольга Зыкова- помните такую?- хотела дать нам с Радиком какое-то задание, к чему-то там подготовиться, к какому-то мероприятию. И вот, заведя нас в учительскую, Ольга посадила нас на диван, а сама прошла в смежную комнату завучей и оттуда принялась названивать по телефону. И пока она болтала, мы от скуки принялись изучать классные журналы, стоявшие в шкафу. Это было интересное занятие, надо сказать. Мы с Шамсутдиновым чувствовали себя разведчиками во вражеском тылу. Не знаю уж, оценки какого класса изучал Радик, а мне в руки случайно попал журнал вашего класса...
Про скуку и случайность я, конечно же, соврал. Действовал я тогда абсолютно сознательно и точно знал, что искал.
- ... Я посмотрел список, нашел там своего соседа по двору Борьку Борисова,- продолжал я свое пояснение,- ознакомился с его успеваемостью и потом заглянул на эту самую последнюю страницу. И просмотрел там весь список учеников. Ваша фамилия привлекла меня своей звуч-ностью.
Я сделал паузу и произнес с выражением чуть нараспев:
- Любимова. Очень своеобразная и красивая фамилия. И когда я узнал, что принадлежит она вам, то решил, что она вам очень идет.
Тут я тоже немного покривил душой. На самом деле я сначала влюбился в Верочку, затем узнал ее фамилию, а потом при случае внимательно изучил ее данные в журнале.
Не знаю, осталась ли Вера удовлетворена моим объяснением, как и не знаю, поняла ли она все, что я хотел ей этим сказать, и все, что хотел от нее этим скрыть. Пока что она внима-тельно и испытывающе смотрела на меня. Потом на ее лице появилась та тихая и чуть недоуменная полуулыбка, как и в тот момент, когда я пообещал, что поставлю ее сыну положительную оценку за экзамен. Но, в отличие от того эпизода, я чувствовал, что с этого момента между нами возникла незримая нить взаимопонимания. Та самая нить, которая появляется между мужчиной и женщиной, когда они осознают, что нравятся друг другу. И я был полностью уверен, что и Вера чувствует эту нить.
Она убрала свои волосы, заколов их на затылке, после чего присела на стул. Желая вы-яснить все до конца, помолчав несколько секунд, Любимова спросила: