— Как ты мог думать, что я пойду на подобное? — спросила она спокойным, полным отчаяния и муки голосом, глядя в его темные глаза. — Как ты мог? Неужели я произвожу такое отталкивающее впечатление?
— Сильвия… — Трэвис запустил свои пальцы в густые волосы и на его лице неожиданно отразились ее собственные чувства. — Сильвия, прости меня! Я не хотел сказать…
— Но ты ведь сказал это! А слово не воробей, вылетит — не поймаешь!
— Сильвия, неужели ты не понимаешь, через что мне пришлось пройти? — голос Трэвиса был хриплым, а глаза печальными. — Я потерял сестру и зятя в дорожной катастрофе. Чем больше проходило времени с тех пор, когда я позвонил Филу Картеру и узнал, что вы еще не приехали к нему, тем больше я думал об их судьбе. Я надеялся, что Джейк с тобой и ждал, что ты позвонишь, а когда ты не…
— Не говори так! — резко отвернулась от него Сильвия, пытаясь скрыть потоки слез, заливавших ее лицо. Прошедший день был долгим, напряженным и принес так много волнений. Она хорошо себе представляла, что чувствовал Трэвис, понимала, как он тревожился, когда она не позвонила, но все же он продолжал разговаривать с ней холодно и жестоко…
— Позволь мне пройти в дом. Я сыта по горло, терпение мое лопнуло и я неимоверно устала от твоего обращения со мной! — Голос ее прозвучал не так ровно, как ей хотелось бы. Она повернулась и прошла за его спиной в большую дубовую входную дверь.
10
— Ты никуда не пойдешь до тех пор, пока мы все не выясним! — с этими словами Трэвис остановил Сильвию, обняв ее за талию. — Что же еще могу я сказать в свое оправдание? Я не хочу, чтобы мы снова вступали в борьбу. Прошу тебя, забудь все, что я здесь наговорил! Я страшно беспокоился! Мысль о том, что я мог потерять тебя и Джейка… — сказал он, притягивая ее к своей широкой груди; Сильвия почувствовала на своей щеке тепло его дыхания. — Ты должна понять… Джейк… ну, короче, Джейк значит для меня все.
Она закрыла глаза.
— Я знаю, что Джейк значит для тебя, — прошептала она.
— Ты понимаешь, что я испытал и почему наговорил такого?
Она глубоко вздохнула.
— Да, я понимаю! Пожалуйста, — робко добавила она, — разреши мне теперь уйти? Я… я очень устала.
— А что делать с Картерами? — мягко спросил Трэвис. — Ты позвонишь сама или хочешь, чтобы это сделал я?
Сильвия не сразу могла сообразить. Трэвис не отпускал ее. Его рука все еще обвивала ее талию, и он крепко прижимал ее к себе. Весь день девушка мечтала снова оказаться в его объятиях, мечтала о покое и тепле, мечтала услышать его голос, говорящий ей о том, что она значит для него.
— Следует ли мне сказать Филу, что ты изменила свое решение? — сказал Трэвис, когда она ничего не ответила.
Последовала тишина, нарушаемая лишь глухими ударами готового разорваться сердца девушки. Просит ли он ее остаться? Что означают его слова? Она колебалась, пытаясь понять смысл его вопроса.
— Пойдем наверх! — прошептал он ей в ухо, касаясь губами ее щеки. Она вся задрожала, когда его рука скользнула вниз по ее бедру. — Позволь мне коснуться тебя и обнять! Позволь мне показать, как сильно я хочу тебя!
Его слова пронзали ее сердце. Каждый дюйм его тела излучал страсть, глубокую и неутолимую. Он хотел ее, но не любил. Ему было нужно ее тело для удовлетворения своих половых потребностей, но ему не нужны были ни ее разум, ни ее душа, ни ее любовь… Как давно это было? Три, почти четыре дня, быстро прикинула она. Довольно длинная пауза для такого сексуально активного мужчины, как Трэвис Стил.
— Пожалуйста, Трэвис, прекрати! — ей странно было слышать произнесенные ею слова, в которых явно не хватало убежденности. Когда его ладони обхватили ее груди, а губы нашли полуоткрытый рот и язык без труда проник вовнутрь, она почувствовала, как в глубине ее тела возникает жгучее ответное желание. На несколько секунд, показавшихся бесконечностью, Сильвия смежила веки, но, в конце концов, она нашла в себе силы высвободиться из его объятий. — Трэвис, вы же знаете, что я не могу оставаться здесь! — вне себя крикнула она. — Ничего между нами не изменилось!
Она дрожала, как лист на ветру. Когда она поставила ногу на ступеньку лестницы, ей показалось, что она медленно высвобождается из эмоциональных пут, тянувших ее назад.
— Я позвоню мистеру Картеру и принесу свои извинения, — добавила она, запинаясь. — Он должен понять. Возможно, я соберусь к нему завтра.
— Ну что ж, поступай, как знаешь! — его голос прозвучал безучастно, вежливо, почти официально.
Ничего я не знаю! — прокричал внутренний голос Сильвии; она повернулась и стала подниматься по лестнице с таким трудом, как если бы она совершала восхождение в гору. Неужели он не видит? Неужели не понимает, как она жаждет его любви?
Проснувшись на следующий день ранним утром, Сильвия подумала, что если бы у нее был человек, которому она могла бы исповедаться, не нужно было бы сохранять все в себе, вновь и вновь переживая случившееся, все свои чувства… Она принимала ванну — горы пены и масса горячей воды, могла побаловать себя в любом количестве благоухающими кремами и лосьонами, которые стояли здесь же рядом, но все ее надежды, что они улучшат ее настроение, оказались тщетными.
Пройдет сорок восемь часов, и она наконец уедет. Это показалось ей вечностью!
Выйдя из ванны, Сильвия стала вытираться широким пушистым полотенцем, озабоченно покусывая губы, поскольку не знала, как Джейк будет реагировать на нее сегодня. Вчера вечером, когда Сильвия пришла к нему перед сном, он был подавлен. Она не знала, как толком объяснить ему, что неудача, постигшая их в тот день, не означала, что она не уедет теперь. Бедный, поставленный в тупик ребенок был почти доволен собой. Сильвия подозревала, что он тайком прокрался в зал и видел ее объятия с Трэвисом. Из этого он мог сделать вывод, что дела идут лучше и все становится на свои места, хотя этого не было и в помине.
Она вздохнула и стала одеваться. Она сделала все от нее зависящее, чтобы успокоить ребенка, но, что бы она сейчас ни говорила, никакие объяснения не помогут Джейку. Единственное, что он хотел услышать — это то, что она остается. Картеры отнеслись к происшедшему с большим пониманием; это было очень слабое утешение, но все-таки утешение, Сильвия договорилась с ними, что выедет через пару дней и сразу приступит к работе на взаимно оговоренный испытательный срок.
Погода в тот день была ужасной, как будто соответствовала настроению девушки. Типичный день английской зимы: сплошная стена дождя, льющегося из низких темных облаков, и порывистый ветер, пронизывающий до костей. Она надеялась на более ясную погоду, чтобы можно было погулять с Джейком на свежем воздухе…
Сильвия поднялась в классную комнату после одинокого завтрака на кухне в присутствии молчаливой и неодобрявшей ее миссис Уайт и попыталась придумать что-нибудь интересное, чтобы занять Джейка. В комнате было все, что ей могло понадобиться: об этом позаботился Трэвис. Пока она рылась в шкафах, у нее появилась хорошая идея, которая, может быть, смогла бы подбодрить Джейка.
— Что, если сегодня утром мы будем делать куклы? — весело спросила она мальчика, когда тот появился с унылым, как это можно было предвидеть, выражением лица. — Я думаю, что в качестве идеи мы могли бы взять некоторые персонажи из рождественского представления. Ведь тебе очень нравилась Белоснежка и гномы, не так ли?
— Больше всего мне понравился Чихун, — быстро ответил Джейк, сразу заинтересовавшись и просветлев. — Можно, я сделаю его?
Все утро у Сильвии было приподнятое настроение. Они дружно работали с Джейком, подбирая различные кусочки, вырезая и склеивая.
Когда Трэвис вошел, они усердно работали, сидя на полу в окружении моря ярких обрезков. По стеклам барабанил дождь. Сильвия услышала, как тихо скрипнула дверь и почувствовала, как в ней поднимается знакомая волна тревоги, физического и эмоционального возбуждения, когда он прошел в уголок для чтения и небрежно развалился на ярко-желтых подушках дивана.