Открыв окно, я позволила осеннему ветру ворваться в единственную комнату моей скромной квартиры. Я унаследовала ее от бабушки, и с тех пор обстановку не меняла. Все было по-старому: советская мебель, плюшевые пуфики, абажуры с бахромой и десятки дорогих сердцу вещиц, не подозревающих о том, насколько они себя изжили. Зато у меня была внушительная коллекция литературы, музыкальных пластинок и сервизы на все случаи жизни. Изящные фарфоровые статуэтки создавали уют, ковры удачно скрывали царапины на паркете и выцветшие обои. Я ничего не собиралась переделывать. Было важно сохранить то, что осталось от родного человека, который искренне обо мне заботился. Иногда я жалела о бабушкиных цветах. Огромные фикусы и шикарные фиалки достались соседке, она с трудом поверила своему счастью. Расставаться с ними было тяжело, но я не хотела ни к кому привязываться, даже к цветам. Не надо нести ответственность и тратить чувства. Я могла стерпеть лишь компанию Мирей Матье и Джо Дассена, чьи песни лениво лились из проигрывателя. Или треск крошечной балерины из музыкальной шкатулки, что крутилась по кругу под Бетховена. Когда меня одолевала тоска, я включала телевизор или листала томик Бунина, пока привычная пустота не возвращалась. А возвращалась она быстро.
Я закрыла окно и принялась за свой ежедневный ритуал. Подмела пол, пробежала по квартире с пылесосом, не пропустив ни одного сантиметра. Прошлась по мебели сначала влажной марлей, потом сухой тряпочкой, и в завершении – фланелькой с полиролем. Чтобы все блестело. Разложила по местам салфетки и бережно разровняла края. Бабушка поправляла их каждое утро, позавтракав и закончив с уборкой. Потом она садилась за письменный стол и печатала на машинке. Изредка поглядывала в мою сторону, тепло улыбаясь. Я вижу это так четко, словно бабушка до сих пор здесь. Вот тот же стол и та же машинка. Неважно, что давно сломалась. Все вещи будут стоять там, куда она их ставила. Главное – поддерживать образцовый порядок и бороться с мерзкой пылью. Да, квартира далека от дизайнерских изысков, но мне тут нравится. А гостей у меня не бывает.
Дверной звонок не согласился с моими рассуждениями, нахально зачирикав. Идеально распланированный день пошел наперекосяк. Его, как и многие другие, я намеревалась провести наедине с собой. Отдраить ванну и вымыть окна. Увы, мне не повезло. Я знала, кто пожаловал, и легче от этого не становилось. Пришлось идти отпирать дверь. Никаких сюрпризов – на пороге стояла Кира, затянутая в тесную кожаную юбку и такую же курточку. Смотрела на меня исподлобья и вращала кольцо на пальце.
– Привет, – без особой радости сказала подруга. – Можно войти?
Я пропустила ее в коридор и захлопнула дверь. Кира застыла между вешалками и шкафом, не решаясь пройти в комнату. Уставилась на свои сапоги, качнулась на тоненьких шпильках и задумчиво констатировала:
– Выглядишь даже более угрюмо, чем обычно.
– Я вчера виделась с Вениамином.
– Ого! Что тебя подвигло туда вернуться? Помнится, ты была настроена: «никогда», «ни за что»…
– Он позвонил и попросил зайти.
– Зачем?
– Размышляет, кому передать центр.
– О… помирать собрался, старый хрыч?
– Вообще-то мы ему многим обязаны, – возразила я. Слышать подобное было неприятно. Зато, общаясь со мной, Кира не подбирала слова. Я это ценила.
– Без него разобрались бы! – фыркнула она. – Ливанов придает своей драгоценной персоне слишком большое значение. Дай-ка угадаю. Опять ныл, какая я мерзкая?
– Отчасти, – подтвердила я. Кире известно мнение Вениамина. В лицо он ей высказал то же самое, в тот день, когда выгнал из центра.
– Ему просто завидно, – ехидно отозвалась она. – Я предлагаю не только моральную поддержку, но и кое-что посущественнее. А что может дать он? Разговоры, разговоры, разговоры… Это полвека назад такое прокатывало.
Спорить с Кирой не хотелось. Вообще ни с кем не хотелось. Пусть думают что угодно, причем тут я? У Киры и Вениамина диаметрально противоположные взгляды на жизнь, и оба убеждены в своей правоте. Я ни на чью сторону не вставала. Меня это не касалось.
Наверное, в последние годы негодование Вени достигло космических пределов, ведь Кира нешуточно преуспела в юридической компании. В отличие от бывшего наставника, она пеклась исключительно о состоятельных бизнесменах и любила получать за старания вознаграждение – очень материальное. Вениамин такой подлости от ученицы не ожидал. Он основал психологический центр еще в девяностых и помогал обычным людям. При этом попутно искал подростков с даром и наставлял на путь истинный. Наставились далеко не все… Кира, несмотря на весьма скудные способности – ниже просто некуда – быстро выбилась в лидеры и агитировала Вениных воспитанников работать у себя. Его это угнетало, хотя многие из нас Киру игнорировали, особенно самые сильные.