— Что нового?
— С тех пор как ты не появлялась? — ухмыльнулся он, хотя ирония здесь была неуместна. — Много чего. Мне даже неспокойно.
— Есть причины?
— Происходят занятные вещи. Сложно объяснить. Просто… будь осторожнее.
— Я всегда осторожна.
Дима удрученно покачал головой и принял из рук гардеробщицы пальто несуразного сиреневого цвета. Жуть как непрактично. У него и в юности были странные вкусы в одежде, в жизни их не пойму.
— Не заставляй нашего наставника ждать, — подмигнул он на прощание.
Заставлять Вениамина ждать действительно не следовало, я и так припозднилась. Артем прилично меня задержал, и путь сюда выдался долгим. Я поспешила подняться по лестнице на последний, четвертый этаж. Остановилась напротив дальнего кабинета, выдохнула. Вот я и вернулась. К чему были все эти наивные обещания? Бегство закончилось, круг замкнулся. А ведь я уходила навсегда, от этого вдвойне смешнее. Слова «никогда» и «навсегда» нужно вовсе исключить из словарей, предать забвению. Они коварны, бесполезны и лгут нам, нагло лгут, а мы верим. Услышав их, вернее будет рассмеяться и заткнуть уши.
Я собралась духом, постояла перед дверью и, наконец, постучала.
— Входи, — велели мне с той стороны.
Послушалась и очутилась под тусклым светом керосиновой лампы. Пахла она отвратительно, но Веня в силу возраста испытывал к ней особую привязанность. Надо сказать, он совсем не изменился. Будто пока меня не было, он сидел в своем кабинете и ждал моего возвращения. Но, конечно, это глупости. Жизнь продолжалась, а меня давно никто не ждал. Тем любопытнее было узнать, зачем Вениамин звонил.
— Три часа добиралась, — осуждающе сказал он и приподнялся с огромного кресла. Того самого, что стояло в кабинете целую вечность.
— Задержалась немного. Кира попросила кое-куда заехать.
— Эта бестия тебя погубит.
В его голосе сквозила нравоучительность, привычная и родная. На мгновение мне показалось, что я могу сесть рядом, расслабиться, и все станет как раньше. Стоит только захотеть. Но я знала — все изменилось, да еще как.
— Кира тоже помогает людям, — возразила я, чтобы хоть чему-то возразить. — Как и вы.
— В отличие от нее, — рассердился Веня, — я рад всем. Независимо от того, сколько у них денег.
Он был прав, абсолютно. Спорить с ним — невероятная самонадеянность, а ею не страдала. Приметное здание на окраине Москвы официально являлось психологическим центром Вениамина Ливанова, но для некоторых людей это место стало вторым домом, директор превратился в учителя и наставника, благодаря которому они выжили и разобрались со своим даром.
— Зачем вы позвонили? — попыталась я перевести тему.
Вениамин презрительно скривил губы:
— Кира использует тебя.
— Для чего вы просили зайти? — настойчиво поинтересовалась я. Хватит нотаций, терпение у меня уже не то.
— Дорогая… — Веня замялся, кинул беглый взгляд на лампу и важно изрек: — Я волнуюсь о центре. Что с ним будет после моей смерти?
Неожиданно… Мне казалось, Вениамин собирается жить вечно. Никто не догадывался о его возрасте, но он утверждал, что ему «всего лишь семьдесят». Конечно, все знали, что это неправда.
— Я всю жизнь заботился о вас, — напомнил Веня, словно о таком можно было забыть. — И теперь ищу достойного моих начинаний.
— Это точно не про меня, — ответила я, не раздумывая. Не могло быть и речи о том, чтобы вернуться в эти стены. Слишком плохие воспоминания они хранили. — И рановато вам искать себе замену.
— Чего греха таить… — вздохнул он. — Я постарше, чем говорил.
Я не сдержала улыбки. Несмотря на присущую ему строгость и напыщенность, я питала к Вениамину теплые чувства. Без него я бы сейчас не сидела здесь, а была где-то далеко, не в состоянии вспомнить собственное имя. Благодаря упорной работе над собой Веня умел многое, больше, чем позволяли его средние способности. Кроме того, он знал о жизни все и охотно давал советы. У него была целая коллекция готовых ответов. К счастью, я не имела глупости искать в наставнике замену отцу и строить иллюзии.
— Мне нужны самые ответственные, — с чрезвычайно серьезным видом сказал Вениамин, давая понять, что я попала в список. — Среди них я и выберу преемника.
— Меня это не интересует, — призналась я.
— А что тебя интересует? — спросил он с обидой в голосе.
— Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
— Пройдет.
— За три года не прошло.
Как только я произнесла это вслух, до меня дошел смысл сказанного. Три года. Тысяча с лишним дней. Почти бесконечное количество часов. Они позади, а впереди по-прежнему никого.
— Время ничего не значит, пока ты сама не захочешь жить дальше, — напутственно заметил Веня. — Чем ты вообще занимаешься? Запираешься дома? Прячешься от людей? Сутками наслаждаешься своим хмурствующим отчаянием?
— Я не передумаю, — отрезала я, вспомнив, почему покинула психологический центр. Здесь обо мне непростительно много знали.
— Тебе необходима цель в жизни. Срочно!
Цель в жизни? Звучит заманчиво. Похоже на долгожданный ответ, готовое решение. Но вот незадача — когда я помогла Артему, не ощутила никаких эмоций. Ни радости, ни облегчения, ни благоговейной любви к ближнему, все та же пустота. Очевидно, великая миссия Вениамина была не для меня, о чем я сообщила снова:
— Уверена, вы найдете себе достойную замену. Но это буду не я, извините.
— Если передумаешь… — выговорил он с огорчением, без проблеска понимания или надежды. — Возвращайся.
Я кивнула и направилась к двери. К желанному выходу, черте, переступив которую, оказываешься по ту сторону.
— И помни, — голос Вени нагнал меня уже на пороге. — В том, что тогда произошло, нет твоей вины.
Его слова продолжали звучать у меня в ушах даже на улице. Дождь закончился, вода стекала с крыш и деревьев, дополняя унылый пейзаж утопающего в лужах города. Вскоре такси увозило меня прочь от места, куда я надеялась больше не возвращаться. Никогда.
Метро радовало пустотой. Можно было сесть и вздремнуть, не вызывая гнева вездесущих бабулек. Многим моим друзьям ночное метро казалось жутким, но я твердо знал, что бояться нечего. Фильмы ужасов начинаются с солнечных полян и радостных детишек, садящихся в автобус, или с другой распрекрасной ерунды, не предвещающей трагедии. По утрам в метро бывает гораздо страшнее. Люди, бездумно набивающиеся в вагоны, могут составить конкуренцию нашествию зомби. Какой у них при этом взгляд… Зрелище не для слабонервных!
Когда я вышел из метро, дождь уже закончился. Асфальт изменил цвет с пыльно-серого на влажный черный, и был усеян лужами. Я вдохнул полной грудью. Воздух казался непривычно свежим, по крайней мере, для многомиллионного города. Пожив в Москве, начинаешь ценить вещи, которых прежде не замечал. Хотя кого волнует воздух, если кругом масса возможностей, бесплатный вай-фай и прочие радости жизни. Еще здесь узнаешь, чего на самом деле стоишь. Нет, особых трудностей на мою долю не выпало, и вообще мне повезло окончить столичный институт, а не техникум в родном захолустье. Москва — сумасшедший мегаполис, в нем кипит жизнь, и придумывать проблемы некогда. Тут реже ловишь на себе взгляды, осуждающие или любопытные. Местный ритм подчиняет людей умело, играючи. Бац, и забываешь, каково это — быть медлительным и инертным. А торговые центры? Такие высокие, просторные, со стеклянными лифтами и широченными лестницами. Заставленные автомобилями парковки, вывески сотен брендов, ресторанные дворики, кинотеатры, катки. И все это в одном месте! Плюс, обалденные интерьеры и бесконечные светлые пространства. При всей своей нелюбви к конфликтам, я готов до последнего пререкаться с охранниками, чтобы помочь друзьям-фотографам. Они устраивают потрясающие фотосессии в торговых центрах, залюбуешься. А как удобно в них встречаться, гулять, знакомиться. Красота, да и только! Главное, меня никто не держит в Москве, и от этого еще больше тянет остаться — еще, подольше, навсегда.