В лицо бросилась краска, но я не отвела взгляда и только улыбнулась в ответ на улыбку принца. а затем он сделал одно легкое движение и переместился ко мне, усевшись за спиной на подушках.
— Моей принцессе нравится праздник? — спросил он тихо.
Продолжала звучать музыка, продолжали танцевать мужчины, а я уже и думать забыла о них. Мое тело отозвалось привычным томлением на один только голос Шаккара.
— Мне все очень нравится! — проговорила я, чуть повернув голову и теперь Шаккар видел мой профиль, я же смотрела прямо на каких-то мужчин, но не видела их. Все мои мысли и чувства занимал тот, что сейчас грел своим дыханием кожу на моей шее, склонившись близко и целуя открытый участок тела.
— Мой принц, — засмущалась я.
Шаккар сел прямо, но при этом, придвинулся ближе, и я спиной почувствовала жар его тела.
— Мой отец бы понял, если бы прямо сейчас я взял тебя на руки, моя лань, и унес в новые покои! — обжег мой слух его шепот. Я вздрогнула всем телом, когда рука мужа легла на талию, вроде бы в простом невинном жесте, но меня словно опалило огнем.
— Но придворные не поймут! — продолжил Шаккар. — Они долго не видели своего принца и скорее всего, опечалятся, если я вот так скоро оставлю их!
Я опустила руку и коснулась пальцев принца, лежавших на моей талии.
— Мы подождем окончания пира! — сказала скромно.
Шаккар тихо рассмеялся.
— Моя принцесса! — сказал он, а я невольно метнула взгляд на первую жену.
Сарнай делала вид, или действительно, не смотрела на нас с Шаккаром. Она была увлечена беседой с его молочным братом и довольно улыбалась, время от времени делая глоток из чаши, наполненной вином. Лицо воительницы раскраснелось, а глаза светились синими сапфирами, потемневшими от игры огней в светильниках. аббас тоже казался мне веселым, и создавалось впечатление, что эти двое, первая жена и менсувар[5] моего мужа, наслаждаются обществом друг друга. Шаккар на подобное внимания не обращал, доверял, или просто знал, что Сарнай никогда не перейдет черту недозволенного?
Праздник продолжался. На столах сменили блюда, музыка стала более веселой и на смену мужчинам вернулись танцовщицы в платках. Я сказала себе не думать сегодня о Сарнай. Вино и присутствие мужа рядом, сделали меня немного глупой и счастливой, как и мои догадки о том, как именно закончится этот пир.
Аббас смотрел на Сарнай, чуть прищурив взгляд. Кого она хотела обмануть своим веселым видом? Шаккара или его маленькую наивную молодую жену? И, если первому было сейчас все равно, чем занимается его первая повелительница, то аббас краем глаза заметил, что Майрам то и дело посматривает на свою соперницу.
— Зря ты отказалась от чести находиться рядом с Повелителем Вазиром и своим мужем! — заметил аббас с улыбкой, отводя глаза от милого личика Майрам. Юная красавица казалась полностью поглощённой своим мужем, и внутри молочного брата проснулось доселе неведомое чувство зависти. Шаккара любили, а он, аббас, просто игрушка в руках своей любовницы, хотя, молодой мужчина никогда не стремился покорить сердце рыжеволосой воительницы, принимая их отношения, как должное, но в самой глубине души жило желание быть любимым и нужным кому-то.
«Я хочу, чтобы на меня смотрели такими же глазами!» — понял аббас, проследив за взглядом принцессы Майрам, устремленном на принца Шаккара. Эти двое были влюблены, правда аббас догадывался, что ни принцесса, ни принц ещё не поняли о том, что зародилось в их сердцах.
— Вазир не любит меня! — слова воительницы нарушили ход мыслей мужчины.
— И он не скрывает этого! — кивнул менсувар, широко улыбаясь. Сейчас они с Сарнай разыгрывали перед всеми иллюзию веселого разговора ни о чем. Пьяные гости мало обращали внимания на старшую жену и, если на кого и поглядывали с любопытством, так это на привезенную красавицу невестку Повелителя Вазира.
— Ты прав! — согласилась женщина. — И я плачу ему тем же!
Аббас подлил вина любовнице и обновил свою чашу, а затем сделал вид, что заинтересован танцем вернувшихся рабынь, но его интерес был недолог. Сарнай склонилась к лицу мужчины.
— Ты сегодня придешь в сад? — спросила она тихо.
Аббас на мгновение замер.
— Я не хочу оставаться одной в эту ночь! — продолжила повелительница. — Пока Шаккар будет наслаждаться молодым телом своей принцессы, я тоже хочу испытать страсть.
Аббас был против. И совсем не горел желанием соития с Сарнай под крышей этого дома. Они никогда не нарушали обычаев внутри Дворца, словно какая-то сила удерживала их от ошибки и так было всегда!