Теперь, спустя некоторое время, он понял, что его отец был прав.
— Разве ты не устал воевать и смотреть, как рядом гибнут твои люди? — спросил его тогда Владыка. — Разве ты не хочешь покоя?
— Я не знаю другой жизни, отец, — ответил принц, — ты научил меня только сражаться и убивать. Только покорять и забирать в рабство.
Вазир горько усмехнулся.
— Я научил тебя тому, чему когда-то научил меня мой отец, — произнес он, — но я многое осмыслил с возрастом и понял, что можно жить иначе! Что надо жить иначе!
Шаккар только покачал головой, но спорить с отцом не стал, уважая его седины.
— Ты женишься на дочери Борхана, — сказал Владыка. — А Тахира станет женой его наследника и будет повелевать Роккаром, вместе с его сыном.
— А если я не хочу? — спросил Шаккар. — У меня уже есть жена — Сарнай и мне не нужна другая женщина. Зачем мне вторая жена, если меня устраивает первая.
Вазир грустно улыбнулся.
— Твоя Сарнай бесплодна, — проговорил он и шагнул к дивану, опустился на подушки, поманив за собой сына. Шаккар последовал за ним и опустился рядом с отцом.
— Нашей империи нужен наследник, — продолжил Вазир, — что толку от всех богатств и завоеванных земель, если тебе после смерти некому будет их передать!
Шаккар посмотрел на отца. Тот заметно постарел за последние годы. Когда-то крепкий мужчина, сейчас он стал дряхлеть. Его волосы, все еще длинные и густые, побелели, словно белые облака, а в руках уже не было прежней силы, а в глазах живости и блеска.
— Вторая жена родит тебя наследников, — сказал ему отец, проследив за тем, как внимательно сын смотрит на него. — Ты должен понять, как это приятно и радостно взять на руки свое дитя! — он мягко улыбнулся. — Я все еще помню, как ты появился на свет, такой маленький, смешной…
Шаккар улыбнулся.
— И вот теперь передо мной сидит не мужчина — муж, и я, как и всякий отец, хочу видеть в твоих детях собственное продолжение…
Звук шагов заставил мужчину вскинуть голову и на мгновение застыть. Мысли, словно испуганные ночные бабочки, разлетелись в разные стороны. Шаккар нахмурился, но чуть позже, спустя какой-то короткий миг, расслабился и произнес:
— Ты так и не научилась ходить тихо, Тахира!
Девушка вышла из темноты. Приблизилась к брату и села рядом.
— Что выдало меня? — спросила она спокойно, уверенная в том, что ее поступь была сродни приближению степного льва.
— Дыхание! — так же спокойно ответил Шаккар.
— Приму к сведению, — уголки губ принцессы дрогнули в полуулыбке. — Я пришла сказать тебе, что сделала так, как ты велел. Утром Сарнай останется довольна. По праву первой жены она придет, чтобы показать всем, достойна ли твоя вторая жена называться женой!
Шаккар ничего не ответил, продолжая смотреть на водную гладь озера, отражавшую небесный свод. Казалось, его завораживало легкое движение ветра, оставлявшего на поверхности воды рябь.
— Я понимаю, что возможно, лезу не в свое дело, — осторожно начала Тахира, — но скажи мне, сын Вазира, почему ты не взял свою жену, как того требовал обычай?
Шаккар повернул голову и взглянул на лицо сестры.
— Ты видела ее? — спросил он тихо.
Тахира на мгновение задумалась.
— Ты прав! — кивнула девушка, вспомнив несчастную испуганную невесту. Милое, но жалкое создание, трясущееся от страха. Вряд ли у нормального мужчины может появится влечение к подобному существу. Одно дело, когда мужчины берут женщин врагов в разгар или после битвы, с кровью, что еще бурлит в жилах разгоряченная пылом сражения…тогда им все равно, боится ли женщина или оказывает сопротивление. Они берут то, что принадлежит им по праву победителей, здесь же все обстоит совсем иначе… Разница огромная.
Тахира подумала о том, что увидев девушку сегодня без всех покрывал и одеяний в шатре, поразилась хрупкости ее сложения. Хотя бедра принцессы были достаточно широки, чтобы рожать наследников Шаккару, сама Майрам казалась запуганной и несчастной. Жалость и раздражение, вот что почувствовала тогда Тахира. Будь она на ее месте, уж точно не тряслась бы, забившись в угол. При этом, нельзя было не отметить, что вторая жена хороша собой. Нежная кожа, огромные глаза, расширенные от страха, ко всему прочему подведенные угольной краской, тонкие черты лица и тяжелый водопад темных каштановых волос.
— Она хотела выпить что-то, пока меня не было в шатре! — добавил Шаккар и протянул сестре маленький флакон, что до этих пор сжимал в руке.
— Что это? — вскинула брови Тахира.
— Судя по словам моей второй жены — зелье, которое могло унять боль от нашего соития, — и усмехнулся.