Тогда мне хотелось спросить ее, есть ли что-то, что они упустили? А когда наконец спросила, Роуз засмеялась тихо и счастливо:
— Нам нечего было упускать.
Что бы она ответила сегодня? Я никогда уже не узнаю. Я никогда не встречу ее в кафе и не буду сопровождать в прогулках по парку, которые она так любила. И не подниму трубку телефона, чтобы спросить: «А как ты думаешь…»? Никогда не увижу ее перед стопкой книг, просматривающей ее с жадностью ребенка, допущенного к лотку с леденцами. Между нами лежит глубокая темная пропасть молчания, таящая в зловещей глубине боль и предательство.
Глава 2
Ужин проходил хорошо. На холодильнике висело расписание: 8.15 — приходят гости; 9.00 — садимся за стол… Расписания имели решающее значение для моего душевного спокойствия. Нас было всего десять — число позволяющее гостям перебрасываться замечаниями друг с другом, когда замирала общая беседа, и избегать минут неловкого молчания. Список гостей начинался с руководства «Вистемакс», но отображал мою философию отношений, так что мои усилия не были потрачены впустую.
Херлисы прибыли в 8.11. Я открыла дверь, и Мартин втолкнул в прихожую Пейдж, которая была уже на седьмом месяце беременности.
— Я думаю нам можно прийти чуть раньше, — пробормотал он, в то время, как Натан снимал с Пейдж пальто. — Пейдж хотела проверить, как ты одета.
Я покраснела:
— Ну, и как?
Мартин изучил мое зеленое платье с запахом и одобрительно кивнул.
— Выглядишь великолепно.
Он жестом поддержки коснулся моей руки, и я почувствовала себя так, словно выиграла миллион долларов. Но чуть позже, перед приходом Барри и Люси, Пейдж неуклюже наклонилась ко мне и прошептала:
— Платье слишком узкое.
Я подтолкнула к ней тарелку с маленькими блинчиками и икрой.
— А твой муж считает, что все прекрасно.
— Моему мужу безразлично все, что его напрямую не касается, — она довольно сурово взглянула в его сторону. — Учти, глупышка, этот вечер зависит от жен, а не от мужей. Ты рассуждаешь, как одиночка. А жены тщательно проинспектируют твое платье. У тебя под ним торчат соски и отпечатался пояс от чулок. — Она подняла палец и многозначительно помотала им в воздухе. — Они решат, что ты намереваешься переспать с их мужьями, и они начнут обрабатывать мужей еще в машине по дороге домой. Запомни, мужья слушают своих жен, даже если их ненавидят.
— Да я не коснулась бы их мужей даже веслом!
— А попробуй-ка убедить в этом их жен.
Я часто бросала взгляд на Натана, сидевшего на другом конце стола. Он хорошо выглядел при свечах. Они наполняли блеском его глаза и маскировали бледность. Он мне нравился. А как выглядела я? Женщина в зеленом платье, поспешно ослабленном под грудью. Были мелкие детали, которые мне хотелось бы скрыть, следы усталости под глазами, оставленные невидимой рукой. Я подняла бокал и мысленно попросила Натана посмотреть на меня сквозь все это серебро и хрусталь. Я хотела убедиться, что он получает удовольствие от этого вечера и доволен моим творением.
Гизелла Гард сидела справа от него. Жена Рождера, Президента «Вистемакс» была в маленьком черном платье от Шанель, щедро украшенном здоровенными бриллиантами категории Е, обозначавшими ее статус. Роджеру было шестьдесят пять, а Гизелле сорок три, и все сплетники утверждали, что он заманил ее в свое логово своими деньгами.
— Конечно, деньгами, — соглашалась Гизелла, — чем же еще? Но он очень красиво ухаживал.
Кэролайн, сидевшая слева от Натана, была женой его коллеги Питера. Она была в платье королевского синего цвета (неудачный выбор, однако, оно притягивало взгляд) и ярких золотых серьгах и слушала Гизеллу с Натаном. Как правило, Кэролайн предоставляла болтать другим и хранила молчание с невозмутимым видом. Кэролайн знала свои сильные стороны — дом, семья. Это в свое время помогло мне понять себя. Натан сказал что-то Гизелле и повернулся к Кэролайн, казавшейся немного сонной. Он шепнул ей на ухо несколько слов, вызвав ее смех.
Справа от Гизеллы Питер разговаривал с женой Барри Люси. Поначалу Люси в своем сложном богемном наряде казалась несколько взвинченной, и я правильно сделала, усадив ее рядом со спокойной, доброй Кэролайн. Этот маневр оказался удачным, поскольку теперь Люси оживленно переговаривалась со всеми по очереди.
— Прекрасные вишни, — Рождер рядом со мной погрузил ложку в горький ликер. — Люблю жесткую шкурку.
По другую сторону от меня Барри согласно кивнул. Ему приятно было провести вечер с такой значительной персоной, как Рождер, и свое удовольствие Барри выражал, во всем с ним соглашаясь. Утонченный гурман («все соседи слышат его крики, когда я забываю купить лимонную курагу для его каши», рассказала мне однажды Гизелла), он всегда был в курсе всех новостей касательно еды. Знала ли я, что лучшие вишни растут в долинах Бургундии? Или, что теперь, когда японцы стали потреблять больше мяса, они становятся выше ростом? Это можно было бы воспринимать, как ничего не значащий шум, но Роджер был слишком умен, чтобы допустить это. Его персональный трюк заключался в том, чтобы смотреть прямо на своего собеседника, застявляя его чувствовать себя избранным из всего человечества. Магия работала красиво, но Рождер неожиданно сталкивал вас на землю.
— Я помню, что лучшего лосося ел в «Зеффано». Это было еще когда Натан был женат на Роуз, — он сделал крошечную паузу.
Я не дрогнула.
— Да, Роджер?
Радар Барри мгновенно реагировал на малейшую напряженность.
— И…? — подтолкнул он Роджера.
— И хоть это было много лет назад, я до сих пор помню, как хорош был тот лосось. Натан, правда, не проявлял должного энтузиазма, но мы справились.
Напомнил мне о моем месте, с негодованием подумала я. Словно Роуз, а не я сидела сейчас на конце полированного стола; она, а не я выбрала цветы в центре стола и собрала вместе всех этих людей. Имеено о Роуз с ее умением успокоить, проявляя любовь и заботу, вспомнило сейчас большинство гостей. Не имело смысла демонстрировать, насколько тяжело мне бывает порой чувствовать себя женой номер два. Лучше было воспользоваться ситуацией, чтобы подчеркнуть, насколько более зрелыми стали все участники той драмы. Я хранила на лице сияющую улыбку.
— Разве не замечательно, как взлетела карьера Роуз в качестве писателя-путешественника?
— Да, — согласился Роджер, — я читал ее отличную статью о Китае. Кажется, в «Файненшел Таймс».
Барри был удивлен.
Я видела, как он пытается склеить всю картину — первая жена, вторая жена, старые собаки, новые трюк и прочее. Я надеялась, что он увидит все в правильном свете.
Он пробормотал:
— Так ты вторая жена Натана?
— Немного не повезло, да? Не первая, но, безусловно, последняя.
Слова сами сорвались с моего языка, и моя следующая фраза была частично адресована и Барри: «Мы с Натаном обязательно должны увидеть те вишневые долины. Я заставлю его отвезти меня туда».
Рождер постучал по столу пачкой сигарет:
— Ты позволишь? — он выдохнул струйку дыма. — Ты единственный человек в мире, который сможет заставить Натана отдохнуть. Нам бывает нелегко уговорить его оставить ненадолго работу. Это одна из его сильных сторон.
Внезапно мной овладело отвратительное ощущение опасности.
— У «Вистемакс» был непростой год, — объяснила я Барри, — они развеяли оппозицию в прах. — Я пододвинула Риджеру пепельницу. — Вы, вероятно, довольны Натаном?
Крик с порога не дал Рождеру ответить. Лукас в своей пижаме с мишками переминался с одной ноги на другую.
— Я не могу заснуть!
Розовое пятно от подушки на щеке свидетельствовало об обратном. Натан обернулся:
— Люк! — он улыбнулся и Лукас бросился к нему, раскинув руки. Натан отодвинул свой стул, подхватил его и усадил к себе на колени. — Что ты здесь делаешь, непоседа?
— Да, я непоседа, — согласился Лукас и прижался к плечу отца.
Похоже, он собирался провести весь вечер с нами и, судя по тому, как Натан держал его, это было вполне возможно. Стук вилок и ножей аккомпанировал высокому голосу Лукаса и мягко отвечавшему ему Натану. Эта сцена не была включена в расписание на холодильнике. Мой взгляд скользнул к Роджеру, который наблюдал за этой сценой с холодным любопытством. Вот откуда дует ветер, думал он. Вот как человек теряет безжалостную хватку.