Удар чем-то твердым поперек спины бросил его на ступеньки. Боль. Пакет упал. Звякнуло стекло. Довольный голос «центрового» побитых ранее малолетних шакалов, Вовы Соколова по кличке Щербатый, радостно пояснил:
— Что, думал, все кончилось?
…Удар ногой в голову, Даниил «поплыл». Второй удар. Потом начали пинать куда придется. Рука нащупала «розочку». Удар ногой из полумрака. Перехват свободной рукой, тычок «розочкой» в колено опорной. Истошный вопль, рухнувшее тело, испуганный мат. Навалиться, зажать руки. Удар «розочкой» чуть пониже источника мата. Второй удар — с потягом, чтобы порвать сильнее. Пинок в затылок. Мат прекратился, слышен хрип. Сильнейший удар по спине. Даниил упал на лежавшего, свободная рука отказала. Поднимаясь, он развернулся к остальным. Мелькнуло что-то длинное. Удар. Падение на хрипящее, дергающееся тело. Ступеньки перед глазами, залитые чем-то… Печет грудь. Угасает сознание. Невыносимый жар в груди! Еще удар… Темнота…
ГЛАВА 1
Первым впечатлением после того, как я открыл глаза, было отвращение. Немудрено, если в двадцати сантиметрах над собой обнаруживаешь здоровенную зеленую татуированную харю с желтыми радужками и вертикальными зрачками, она довольно скалилась, показывая внушительные клыки. Причем левый верхний был обломан. Я заорал и попытался вскочить. Не удалось, поскольку оказалось, что я был привязан к массивной каменной глыбе. Тварь проигнорировала мой рывок, хмыкнула и хрипло спросила, как ни удивительно, на понятном языке:
— Кто ты? Помнишь меня? Знаешь, кто я? Как чувствуешь себя?
Не подумав, ответил:
— Слушай, колдун, ты что, меня, старый хрыч, тут зарезать решил?
Вопрос-то был мой, а вот информация о харе и язык ответа пришли неизвестно откуда. Я попытался найти источник знаний, пока рассматривал окружающее. Глыба находилась в пещере, выход из которой частично закрывала бревенчатая стена. Освещалась пещера двумя факелами, однако, как ни странно, и так было прекрасно видно.
Тем временем колдун, спрятав клыки, рассматривал меня с явным удивлением. Похоже, старикан потерял дар речи.
Экскурс в память обнаружил две линии воспоминаний. Первая касалась некоего Даниила: родился, рос, учился, служил, шкандыбал на костылях. Вторая — некоего Края, молодого орка на пороге совершеннолетия, то есть незадолго до первого боевого похода, новика, как говорили на Руси. Родившегося и до недавних пор проживавшего не на Земле, а в мире, именуемом Крайн. Воспоминания переплетались, и от этого, увы, болела голова. Стоило больших усилий разобраться, чья память показывает кадры последних перед приходом в себя событий. Вот меня бьют чем-то вроде трубы по голове, вот у меня в ходе «мародерки» на раскопе в разрушенной крепости начинает светиться амулет, носимый на шее уже лет семь. А потом он вспыхивает. Далее воспоминания были общими: зубастая харя во весь экран.
Что интересно, такой же амулет присутствовал и в другой линии моих воспоминаний. В память о службе он был носим на груди, вместе с крестом. Был найден в разваленной неизвестно когда и кем старой чеченской башне при установке ОЗМ-72. Тогда это не показалось значимым событием, и светло-зеленый каменный ромб, весь в непонятных значках, с почерневшим серебряным кольцом наверху перекочевал в нарукавный карман комбинезона. А вот после выстрела из РПГ-7 со склона при эвакуации подразделения бронегруппой, когда граната, не взорвавшись, дала рикошет от башни БМП и воткнулась в землю в метре от этого самого кармана, данное событие было сочтено знаком судьбы, каменный ромб стал амулетом и перекочевал на шею. Хотя, если честно, та граната просто не успела встать на боевой взвод, до стрелка было метров тридцать.
Собраться с мыслями не дал колдун. Хмыкнув, он заорал, что все нормально, можно заходить. После чего начал задавать вопросы о происшествии, на которые я не обратил внимания, поскольку появились новые действующие лица. В них я узнал своих новых папу и маму.
Папа выглядел достаточно импозантно для зеленоватой твари габаритами метр на метр семьдесят: шикарный оселедец, свисавший с макушки, татуированная рожа без всяких признаков бороды или усов, шрам на лбу, длинноватые листовидные уши. Пудовые кулаки обнаружились, когда одним из них папа стукнул меня в ухо. Силу удара я оценил, заодно отметив непропорционально длинные руки с великолепной мускулатурой. Потом папа перерезал ремни, вытащив внушительный ножик из ножен на поясе. Слева на боку висел меч.