— Борт, переночуешь, а утром оправишься обратно, — обратился я к своему извозчику.
— А мы что будем делать? — нарушила молчание Полли. — Спасать молоденьких служанок? — В голосе студентки было столько ревности и злости, что все сидящие за столом невольно на нее посмотрели. — Я тоже уеду утром, — сказала она как отрезала.
— Как хочешь, — ответил я и отвернулся, потеряв к ней всякий интерес. В ней бурлила ревность, обида и, что меня удивило, ненависть. Я терпеть не мог женские истерики, поэтому на вспышку Полли махнул рукой. Хочет беситься, пусть бесится.
После ужина мы с Верилом и Штофом ушли в поместье, а Борт и Полли остались в трактире.
Дядька был несказанно рад моему приезду и чуть не задушил меня в объятиях. Оставшись одни, мы приступили к разговору.
— Твое письмо с предупреждением я получил, — начал Овор. — За префектом следим, а он следит за нами. Барон собрал новую банду, и та крутится тут, недалече. Я принял решение пока ее не трогать. Пусть префект первым сделает свой ход. — Он помолчал, потом, потерев руки, со вздохом сказал: — Плохо, сынок, очень плохо, что ты на тропе войны с лесными эльфарами. Эти уроды всегда добиваются своего. Сегодня, через год или через десять лет, как ты понимаешь, им не важно.
Я понимал беспокойство дядьки. Лесные эльфары владели инициативой и мощью всего государства. Они не гнушались никаким способом нанесения коварных и хорошо продуманных ударов. Главное для них, чтобы было больнее и мучительнее для выбранного объекта мести. Откуда в этом внешне красивом народе появилась такая патологическая жестокость, мне трудно было представить. Но я готовился к предстоящей схватке и не собирался отдавать им единственное свое преимущество: я буду бить первым. Поэтому улыбнулся и ответил:
— Овор, не хорони меня прежде времени. Десять лет — срок немалый. Тут или осел сдохнет, или падишах.
— Что за осел и что за падишах? — Дядька был крайне удивлен.
— Это я к тому, что за десять лет многое может измениться. Не будем торопить события. Мы же тоже не пальцем деланные. — На моем лице задержалась улыбка, и все мое существо источало уверенность, которая заражала дядьку. — Лучше расскажи, как Вирона поживает?
— А чего рассказывать, хорошо поживает, — ответил Овор. — Прирожденная убивица. Не моргнув глазом зарезала одного наемника, который распустил руки. Поварским ножом, представляешь? — добавил он. — Еле выходили. Не знаю, где она жила и чем занималась раньше, но девушка странная. Мечом владеет в совершенстве. На уровне мастера, но дитя дитем, простых вещей не знает. Спросила: откуда молоко берется? Да что там, — он махнул рукой, — ты сам с ней поговори попозже, как придет из трактира. А вот как советник она хороша. По моей просьбе просчитала, как поступит префект. Все так и вышло, как она сказала. Только лезет она не в свои дела, отобрала четверых наемников, которые несут службу тут в поместье. Бездельники. Они, видите ли, хорошо мечами владеют, — махнул он рукой. — Ладно, сынок, отдыхай, я тоже спать пойду.
Овор встал и вышел, было видно, что за то время, пока я учился, он не изменился. Я остался сидеть.
Да, Вирона оказалась еще та штучка, в ней странным образом уживаются, казалось бы, несовместимые черты характера. С одной стороны, она без малейшего сожаления или сомнения может снести голову человеку — это я наблюдал собственными глазами. С другой — непосредственная хрупкая беззащитность мотылька, летящего на свет горящей свечи и погибающего в ее пламени. Она была еще молода и, я полагал, пластична как глина, из которой что-то можно вылепить и обжечь в пламени трудностей. А передо мной стояла задача постараться вылепить из нее нечто жизнеспособное и провести ее через огонь, но, как это сделать, я пока ясно себе не представлял.
Приблизительно через час в гостиную осторожно вошла Рона. Повертела головой, осмотревшись вокруг, и подошла ко мне.
— Ты изменился, — сказала девушка, внимательно меня рассматривая. — Выглядишь взрослее. Взгляд очень уверенный. — Она уселась в кресло напротив.
Я видел ее потухшие глаза и обреченность в них. Уголки рта опущены, и вокруг них появились скорбные складочки, едва заметные, но выдававшие, сколько внутренних переживаний ей пришлось перенести. Она мяла в руках платок, не зная, с чего начать.
— Что случилось? — пришел я на помощь.
— Дар, у меня большие проблемы. — Девушка подняла на меня глаза, в которых отражалась смесь скорби, надежды и сомнения. — Мне отказано в допуске к спутнику… — Рона помолчала, по щекам покатились слезы. — В связи со смертью. — Девушка смотрела на меня с неприкрытым отчаянием.
— Чьей смертью? — не понял я.
— Моей смертью, Дар, моей! Допуск аннулирован в связи со смертью агента с позывным «Привидение».
— Ничего себе поворот, — непроизвольно вырвалось у меня.
— Что делать, Дар? — Рона с надеждой смотрела на меня.
А что я мог ей предложить в этой ситуации, сам затерянный в чужом мире и запертый в чужом теле? Только дать шанс сохранить надежду.
— Первое правило агента, знаешь, какое? — спросил я.
— Какое? — со слезами в голосе спросила студентка спецшколы.
Я видел, что она не слышит мой вопрос, пребывая в расстроенных чувствах.
— Не паниковать! — как можно тверже ответил я, при этом повысив голос.
Вирона уже более внимательно посмотрела на меня.
— Второе правило агента какое? — продолжал я отвлекать ее от тяжелых мыслей.
— Какое? — повторила она за мной, в ее голосе прозвучала несмелая надежда.
— Надежда умирает после смерти агента, — придумал я на ходу.
Рона задумалась, а потом сделала свой логический вывод:
— А какая мне будет польза, если надежда умрет после меня? Я же тоже умру. — Она смотрела на меня, не понимая.
— Польза в том, что, пока ты жива, у тебя есть шансы выкрутиться. Поэтому не надо отчаиваться, включай свои способности, — приказал я.
— Значит, ты мне поможешь вернуться? — Глаза ее сразу стали сухими.
Я посмотрел на нее: мне бы такую уверенность, но твердо сказал:
— Можешь не сомневаться.
Рона чмокнула меня в щеку:
— Спасибо! Я верила, что ты мне поможешь, — и уже совсем в другом настроении убежала.
Я вздохнул и стал думать. Конечно же похоронить девушку постарался ее куратор. Месть, прямо скажем, изощренная. Однако и нравы у них там царят, не люди, а крысы! Техника совершенствуется, прогресс стремительно уходит вперед. А люди? А люди, как всегда, остаются прежними.
То, что ее бросили здесь без возврата, я догадывался в самом начале нашего знакомства. Что я могу для нее сделать? Только передать информацию Демону. Нужно продумать, как подать информацию. Неизвестно, связан ли Демон каким-то боком с ее ложной смертью? Что я вообще знаю о внешнем мире? Да практически ничего. Кроме того, что подлости там хватает так же, как и везде. С этой мыслью я отправился спать.
Лежа в мягкой постели, я решил не уклоняться от простоты, отправить сообщение моему куратору. Просто и кратко:
«Дух — Демону.
Демон, прикрытие, которое мне прислали, — это студентка спецшколы. Аналитик без магического имплантата. Ей пора возвращаться, но допуск к спутнику ей аннулировали под предлогом ее смерти. Что делать? Дух».
Не успел я уснуть, как пришел ответ:
«Демон — Духу.
Не вмешивайся, сосредоточься на задании. Демон».
— Сволочь! Что значит не вмешивайся? — Я был сильно разозлен.
«Дух — Демону.
Да пошел ты… Дух».
Ответа на мое послание не пришло.
— Мы можем взять управление спутником на себя, — неожиданно проявилась Шиза.