Сейчас он казался полусумасшедшим, но Мириэль вернулась к столу и села рядом с ним.
– Как ты это делаешь?
Глава 9
В ту ночь Мириэль дождалась пока по дорожке перед домом затих тяжелый стук сапог ночного сторожа, и выскользнула наружу. В каждой руке она несла по пухлому саквояжу, а третий держала под мышкой. Ей потребовалось несколько часов, чтобы разобрать свои вещи, решая, что взять с собой, а что можно оставить.
Свет струился из-под дверей некоторых ее соседей, но никто даже не шевельнулся, когда она прокралась мимо. Она вышла из дома через заднюю дверь, где крытая веранда вела к короткому лестничному пролету. После вечернего дождя земля была влажной и вязкой. Грязь засасывала ее лакированные туфли. Но крытая дорожка была слишком шумной и хорошо освещенной, чтобы ее можно было безопасно преодолеть. Она на цыпочках прокралась за домами к передней части колонии. Облака закрыли звезды и приглушили лунный свет.
Мистер Хэтч рассказал ей о дыре в восточном углу сетчатого забора, окружавшего объект. Отверстие, достаточно большое, чтобы в него можно было пролезть. Ее сердце бешено колотилось в груди, подпитываемое в равной степени страхом и возбуждением. Через три дня она снова будет дома! Конечно, оставался вопрос, как туда добраться. И тогда они с Чарли могли бы решить, что делать дальше. С тех пор, как она обратилась к врачу в Лос-Анджелесе ее болезнь совсем не прогрессировала. Возможно, – если она правильно расслышала это выражение – стойкая ремиссия. Она также слышала, как пациенты рассказывали о врачах за пределами колонии, готовых лечить прокаженных без карантина. В любом случае, пребывание в Карвилле не слишком полезно. Ее дочери нуждались в ней. Чарли нуждался в ней. И она нуждалась в них.
Дюжина старых дубов росла на широкой лужайке между крайними домами и забором. Мох, облепивший ветки, в темноте казался цвета старых костей. С каждым шагом ее багаж становился тяжелее, а грязь, забившаяся в туфли, хлюпала между пальцев ног. Добравшись до забора, она ощупала звенья в поисках отверстия. Холодный металл царапнул подушечки пальцев. Каждый звук заставлял ее вздрагивать и замирать. Она осторожно прошлась по всей длине забора от восточного угла до живой изгороди, которая ограничивала пациентскую части резервации. Ничего. Ни единого разрыва или дыры. Щурясь, в почти кромешной темноте, она вернулась по своим следам, ведя пальцами по металлическим звеньям так низко к земле, как только могла наклониться.
К тому времени, как она добралась до восточного угла, облачный покров рассеялся, и лунный свет осветил территорию. Но даже при этом Мириэль не смогла найти дыру, описанную мистером Хэтчем. Неужели он солгал ей? Или отверстие заделали?
Грудь Мириэль сжалась, а глаза защипало. До первого дня рождения Хелен оставался всего месяц. Она поставила свои сумки и рассеянно подергала браслет. Конечно же, Бог не оставил ее в живых только для того, чтобы разлучить с дочерьми. Она взяла саквояж, в котором лежала фотография в серебряной рамке, ухватилась за забор и принялась карабкаться. Металл загремел под ее весом, вонзился в ладони, зацепился за ее юбку и порвал чулки, но Мириэль продолжала карабкаться. Медленно. Раскачиваясь. Ее пальцы ныли, когда она приблизилась к верхней точке. Держась одной рукой, она подняла саквояж вверх и перебросила его через колючую проволоку, венчавшую верхушку. Он с глухим стуком приземлился в сорняки на другой стороне. Что теперь? Как ей подтянуться и перемахнуть на ту сторону?
С дамбы налетел ветерок, сотрясая забор. Она вцепилась в металлические звенья и закрыла глаза, дожидаясь пока этот порыв уляжется. Затем отпустила одну руку и высвободила ее из рукава пальто. Она могла бы использовать пальто, чтобы защититься от колючек. Еще один порыв и ветер, подхватив свисающую ткань, откинул ее назад. Мириэль ухватилась за забор как раз в тот момент, когда пальцы другой руки начали ослабевать. Пальто соскользнуло, повисло на запястье, развеваясь, как накидка. Прежде чем она успела схватить его, ветер вырвал его на свободу. Оно, плюхнулось на землю, как подстреленная птица.
Мириэль мгновение раздумывала спуститься за ним, но ее руки уже дрожали от усталости. Если она не перелезет сейчас, то больше не сможет забраться так высоко. Она вдохнула холодный ночной воздух до глубины легких и потянулась за верхней нитью ограждения. Та провисла от силы ее хватки. Мириэль оторвала одну ногу от забора и поставила ее на несколько звеньев выше другой, затем перенесла вес и прыгнула вверх, надеясь, что инерция перенесет ее через забор. Но она не рассчитывала, что ее юбка зацепится за колючки, сковав ноги так, что она не сможет их перебросить. На мгновение она повисла на вершине, шипы вонзились в кожу и разодрали ее. А потом она упала. Первыми приняли удар руки, которыми она нелепо размахивала в воздухе. Кости левого предплечья хрустнули. Зад и голова приземлились следом. Она услышала собственный вопль, и ее зрение затуманилось.