Любомир молча встал и вышел, а вскоре вернулся с мистером Абботом.
- Окклюменты? – подумав, ответил он. – Сейчас в мире только три рода со способностями к окклюменции: это китайско-тибетский род Чан, русский род Велеса и ацтекский род Кецалькоатля. В семнадцатом веке утратил способности к окклюменции индийский род Ганди, в четырнадцатом веке во время Чёрной Смерти вымер род Альгамбра. В седьмом веке была вырезана арабами основная ветвь египетского рода Рамессидов, а побочные его ветви дара к окклюменции не унаследовали. В Древней Ассирии окклюментами были короли из династии Ашшур во втором тысячелетии до нашей эры, и в Древнем Шумере – жрецы Энлиля в Ниппуре в третьем тысячелетии до нашей эры. Больше о родах с даром окклюменции мне не известно.
Я села на краешек дивана рядом с Северусом, уже открывшим глаза, машинально погладила его по головке.
Тобиас Снейп однозначно не принадлежит ни к Чанам, ни к Велесовичам, ни к ацтекам, ни к Ганди. Род Альгамбра вымер раньше, чем жил Северус Горчица. Значит, рабочая версия такова, что выжил кто-то из Рамессидов, Ашшуров или ниппурцев. Ну, или они действительно зародились в эпоху падения Рима.
- Рамессиды и рода из Ассирии и Шумера, - уточнила я, - магически признаны вымершими?
- Рамессиды – да, их древо чёрное. Ассирийское древо затемнено, его рост остановился в десятом веке до нашей эры, но отрисовано оно в цвете, значит, его прямые потомки живы и потенциально могут возродить род. Древо Ниппура также затемнено, но оно трижды возобновляло свой рост: во втором тысячелетии до нашей эры под родовым именем Шени По в Иерусалиме, с десятого по третий века до нашей эры – как Сакрум Непе в Этрурии и Древнем Риме, и с пятого по пятнадцатый век – как Сенапе в Европе.
Я икнула.
Северус Горчица, которого пытали инквизиторы в пятнадцатом веке. Горчица по-латыни – «senape». Мы перевели её как прозвище, а это и была фамилия. Которая к двадцатому веку трансформировалась в «Снейп».
- Вот это поворот, - покачал головой Любомир. – Я ожидал, что род Снейпов древний, но чтобы настолько…
- Мистер Аббот, - я подняла голову, - позволите ли вы взглянуть на древо Ниппура?
- Я могу позволить, Эйлин, - тихо произнёс архивариус, - но позволит ли оно?
- Попытка – не пытка.
Он долго стоял у шкафа, за это время Северус уже успел встать и приняться за карандаши, а мистер Аббот всё стоял. Я уже приготовилась к тому, что род Ниппур не позволит читать своё родовое древо, но тут архивариус открыл шкаф и с осторожностью и почтением вынул оттуда толстый свиток и протянул мне. Я с колотящимся сердцем приняла его, чувствуя, как по моим пальцам начинает струиться древняя магия, помедлила и развернула его.
Да, древо затемнено. В тысяча четыреста восемьдесят втором году умер Северус Горчица. И от него тянется вверх, через пять веков, тонкая-тонкая длинная веточка с именем Тобиас Северус Снейп, тысяча девятьсот двадцать восьмого года рождения. А от Тобиаса отходит уже полноценная ветвь с именем Северус Тобиас Снейп, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения.
По исполнении ему семнадцати лет Северус станет главой рода Ниппур и примет его наследие. И тогда затемнение с древа спадёт.
Теперь понятно, почему мой род взял его всего лишь под опеку. Да потому что Северус принадлежит другому роду, гораздо более древнему! И это не род Святогор оказал милость ребёнку, приняв его под опеку, а род Ниппур оказал нам честь, позволив взять на воспитание его наследника!
И понятно теперь, почему Эйлин отказалась от убийства Тобиаса – значит, она тоже поняла, потомком какого рода он является. И окажись я на её месте, я бы однозначно поостереглась его убивать – потому что отдача от его убийства наверняка уничтожила бы и Принцев, и Поттеров, и Малфоев с Лонгботтомами. В её ситуации оставалось два выхода: или самоубийство – Тобиас автоматически потерял бы магическую связь с Принцами, потому что детей у них не было – или отсечение. Эйлин выбрала отсечение.
И может быть то, что меня после смерти перенесло в её тело – это не только заслуга амулета волхва Андрея. Это заслуга и Защиты Наследника, которая лежит теперь на Северусе. Обезумевший от магического выброса отец мог его убить, и родовая магия Снейпов вместо того, чтобы убить Тобиаса и оставить ребёнка сиротой, пошла вот на такой шаг.
Я молча отдала мистеру Абботу свиток и принялась одевать Северуса.
Северус не будет сильным магом – то, что он с самого зачатия подвергался постоянному воздействию магического вампира-отца, не может не сказаться на его способностях. Но его дети будут сильнее его, а внуки ещё сильнее, а правнуки… А при правнуках, думается мне, мир увидит, на что способны легендарные окклюменты рода Ниппур!
========== Глава 13. Развязать гордиев узел. ==========
20-21 февраля 1964 года, четверг-пятница.
- Я что подумал, - поделился своими соображениями Любомир, когда мы уже вышли на улицу, и Северус принялся рыться в сугробах. – Тобиас Снейп заключал магический брак с Эйлин, находясь под окклюментным щитом, таким, что его не распознала даже родовая магия. Но это нарушение ритуала.
- Ты клонишь к тому, - поняла я ход его мыслей, - что брак не может считаться действительным?
- Да.
- Брак есть, я чувствую, что из меня тянется магия, даже на расстоянии. Не так сильно, как когда я нахожусь рядом с Тобиасом, но тем не менее. И я, если нужно, могу сосредоточиться на нём и почувствовать его состояние.
- Да, - неохотно подтвердил Любомир, - так и есть в магическом браке. Но всё же брак был заключён с нарушением правил.
- Предлагаешь попытаться его расторгнуть на том основании, что родовая магия ошиблась, скрепляя его?
Он коротко и тяжело посмотрел на меня:
- Да.
- Для этого нужно получить доступ к родовому алтарю Принцев. А у меня этого доступа нет и, как у отсечённой, быть не может.
- А с магической точки зрения Эйлин Снейп разве не считается мёртвой?
- Видимо, нет. Когда я смотрела генеалогическое древо Принцев, около неё даты смерти не стояло. И я знаю ещё, что если чья-то душа вселяется в чужое тело, то она получает все обязательства того человека, место которого она заняла. И магический брак, значит, тоже является таким обязательством.
Больше за всю дорогу до посольства, которая заняла час, мы не проронили ни слова, занятые каждый своими мыслями. В посольстве нас накормили ужином, Надея забрала Северуса заниматься, я же поднялась в свою светёлку, попросив ближайший час меня не трогать. Уже темнело, на улице опять поднялся ветер. Я села на кровать, скрестив ноги и прислонившись спиной к стене, поставила перед собой горящую свечку.
«Тобиас Снейп заключал магический брак с Эйлин, находясь под окклюментным щитом… Это нарушение ритуала».
«…Получить доступ к родовому алтарю Принцев…»
А если попробовать? Не физически, так ментально или магически. Потому что чем больше я думала, тем больше понимала, что резон в этом есть. Магический брак не может быть заключён, если на ком-то из брачующихся есть щиты. А Тобиас Снейп шёл к алтарю рода Принцев под окклюментным щитом.
Я закрыла глаза, сосредоточилась на огоньке свечи, заставляя себя отрешиться от всех посторонних мыслей. Постепенно в голове стало пусто, огонёк занял всё пространство, и я сложила пальцы рук в жесте зова.
«Магия рода Принц, отзовись».
Слабый невидимый ветер прошёлся по огню, заставив его колыхнуться.
«Магия рода Принц, отзовись».
Огонь поменял рисунок, в нём сейчас можно было рассмотреть какие-то завихрения, спирали, круги, ленты – всё это плавно менялось, перекручивалось, перетекало друг в друга.
«Магия рода Принц, отзовись».
Пламя взвилось, а затем резкий рывок – и я стою посреди огромного помещения, стены и потолок которого теряются во тьме, и лишь передо мной, выхватывая кусок пола, пылает огонь. А впереди из тьмы выступает фигура человека в чёрной мантии. Он сделал несколько шагов ко мне, остановился, капюшон скользнул с головы, и я увидела пожилого, седовласого и очень печального мужчину.