- Убью, шлюха.
- Не убьёшь, - спокойно объяснила я, - потому что я сломаю тебе вторую ногу, а если будешь настаивать, то и обе руки.
Он яростно смотрел на меня, его глаза налились кровью, а на виске задёргалась жилка. Он снова попытался встать, не смог, поэтому подполз ко мне и попытался стянуть на пол. Я, не вставая с кресла, убрала ногу и резко дала ею ему в нос. Хруст, Тобиас схватился за нос и зарычал.
Это тело не так слабо, как мне показалось вначале. Слабее Елань из рода Святогор, которой я была ещё часов восемь назад, но сильнее, чем я ожидала от обычной домохозяйки – а Эйлин, насколько я успела уяснить, брала подработку в виде шитья на дом, но нигде не работала.
- Тварь! – он размазывал по лицу кровь и едва ли не брызгал слюной. – Сразу надо было тебя убить! И выродка твоего ублюдочного! Не мой ведь он, не мой, сука продажная!
Я хладнокровно смотрела на него и ждала, пока он выговорится. На кого был похож Северус, я ещё не разобралась, но суть не во внешнем сходстве, а в том, что в магическом браке ребёнок может родиться только от законного супруга.
Наконец он приутих, некоторое время сверлил меня глазами, не делая на этот раз попыток приблизиться ко мне, потом практически спокойно заявил:
- Ты не Эйлин.
Я про себя усмехнулась – наблюдателен, ничего не скажешь.
- Ты не она, - продолжал сквозь зубы бормотать он. – Она бы уже на коленях просила у меня прощения. И никогда не осмелилась бы ударить меня. И не смотрела бы так… так… как санитар в прозекторской.
- Я Эйлин, - ответила ему я, когда он замолчал. – Эйлин. Только ты сегодня преступил черту дозволенного. Ты убил меня.
Он отшатнулся. Я чуть повернула голову, демонстрируя ему синяк на виске.
- Ты слишком сильно ударил. Перелом височной кости, кровоизлияние в мозг. Смерть мгновенная.
- Так ты… Ты… призрак? – в его голосе звучал не страх, а скорее недоверие.
- По-твоему, призраки могут ломать носы?
- А мне откуда знать? – снова взорвался он. – Откуда мне знать, что могут призраки и всякие твои магические штучки! Ты испоганила мне жизнь, ты своей проклятой магией превратила меня в демона! До тебя, сука, у меня всё было хорошо, меня ценили на фабрике, меня любили женщины, у меня были деньги, друзья, любовницы и бесплатное пиво в пабе по пятницам! А как появилась ты – всё покатилось под откос! Станки, на которых я работаю, ломаются! Ткань, которую я тку, рвётся! С меня постоянно высчитывают штрафы и лишают премий! Мне больше не проставляют бесплатное пиво, говоря, что я проклятый! На женщин у меня не встаёт! А когда родился твой припадочный ублюдок, мне начали мерещиться всякие летающие лошади, я вижу двери посреди улицы там, где их нет, я вижу призраков на кладбище.
- Магический брак, мистер Снейп, - напомнила я ему, когда он закончил свою тираду, - обоюдоострый. Я говорила это перед свадьбой, придётся напомнить.
На самом деле то, говорила Эйлин ему это или нет, я не знала. Но должна была, или свидетели должны были просветить, или договор он должен был прочитать – но знать он обязан.
- И я напоминаю, - продолжала я. – Нанесение в магическом браке сознательного вреда супруге отражается и на супруга. Ты бил меня – у тебя начали ломаться станки. Ты срывал злость на мне – тебя начали штрафовать.
- Конечно, - источая яд, процедил он. – Я ещё и виноват! Я во всём виноват, а моя дражайшая супруга, конечно, невинный ангел… Сучка! – он сплюнул на пол кровью. – Да я тебя на руках носил, дышать на тебя боялся! Ты мне обещала не поганить своей проклятой магией мой дом, а сама размахивала своей палкой направо и налево. А потом родила своего выродка! Не думаешь ли ты, что я не понимаю, что он не мой!
- А чей тогда? – не без любопытства поинтересовалась я.
- Откуда мне знать, шлюха, к кому ты бегала, пока я зарабатывал деньги!
- Мистер Снейп, - я покачала головой, - снова я вынуждена напоминать: в магическом браке ребёнок может родиться только от законного супруга. Раз ты утверждаешь, что Северус – не твой сын, значит, ты не Тобиас Снейп.
- Магический брак, - снова сплюнул он и поднял на меня своё измазанное кровью и перекошенное от ярости лицо. – Дерьмо это – твой магический брак! Маги презирают нормальных людей, держат нас за говно и не считаются с нами! Я ли не видел, как маги подчищают память людям! Я ли не видел, как они убивали людей только за то, что они увидели что-то лишнее!
- Зачем же ты тогда женился на мне?
- Эйлин, ты набитая дура. Или тебе память отшибло! Я увидел всё это дерьмо после того, как ты втянула меня в свой проклятый магический брак! Да знай я это раньше, я бы на милю к тебе не подошёл!
Итак, он считает себя магглом и до брака с Эйлин, похоже, в мир магии вхож не был.
- А всё-таки, откуда уверенность, что Северус – не твой сын?
- Точно все мозги отшибло. Не ты ли утверждала, что у нас может родиться только нормальный ребёнок, а не колдун?
На каком основании Эйлин могла такое утверждать? Чтобы успокоить его? Не лучше ли было бы, наоборот, заранее обработать его и подготовить к тому, что ребёнок может быть волшебником?
Нет, я что-то упускаю, причём достаточно очевидное.
- Молчишь? – глянул он на меня исподлобья. – Нечего возразить, шлюха?
Оправдываться перед ним смысла нет – он ещё больше уверится в том, что он рогоносец, тем более я же не знаю, может, Эйлин ему действительно изменяла. Да мне сейчас это и не надо. Мне нужно было посмотреть, что из себя представляет мой супруг, и уже исходя из полученной информации, планировать, что делать дальше. Магический брак нерасторжим. Причиной расторжения может быть только смерть одного из супругов, но убить Тобиаса – это получить клеймо предателя магического договора. Но и жить с домашним насильником – не дело. Я не Эйлин, я боевой маг советской выучки, я не позволю избивать себя или сына, но постоянно жить как на войне – не выход. По-моему, решение может быть только одно – брать ребёнка и уходить из дома. Да, магический брак сохранится до конца жизни, да, детей от другого мужчины я зачать и родить не смогу, да и вообще жить с другими мужчинами будет болезненно для меня же. Но ничего лучшего я не вижу.
Впрочем, повременим пока с поспешными решениями, особенно на тяжёлую голову.
- Слушай меня, Тобиас, - я вынула из кармана передника упаковку веронала. – Ты сейчас пьёшь снотворное. Когда ты засыпаешь, я лечу тебе ногу и нос. Утром ты уходишь на работу и больше никогда не смеешь поднять руку на меня или на Северуса.
- Ты в моём доме, тварь, и смеешь ставить мне условия?
- Мистер Снейп, - я встала. – Повторюсь, если не понятно: та Эйлин, которая позволяла себя избивать, мертва. Эйлин, которая сейчас стоит перед тобой, может постоять за себя и не позволит избивать ни себя, ни ребёнка. Я понятно объясняю? Или мне нужно сломать тебе вторую ногу для пущей убедительности?
Наверно, в моём голосе что-то прозвучало такое, что он понял – это не бравада. Когда на тебя наставлен автомат Калашникова, и тот, кто держит этот автомат, ласково предлагает отдать ему твой кошелёк, сомнений в том, что его требование лучше выполнить, обычно не возникает. У меня не было сейчас ни АК, ни даже простого ТТ, но Тобиас внезапно поверил, что я опасна и без них. К тому же, подозреваю, боль в сломанной ноге и носу тоже способствовала его сговорчивости.
- Давай сюда свой веронал, - сдерживая ярость, процедил он. Я бросила ему две таблетки, проследила, что он их проглотил. Затем развернулась к двери.
- Когда ты уснёшь, я приду.
Ответом мне было яростное рычание.
Когда я закрыла дверь столовой, то увидела, что в коридоре, прижавшись к стене, стоит Северус, бледный и напряжённый. Я взяла его на руки, он молча вцепился в меня. Я вздохнула, прижимая его к себе.
Нет, растить ребёнка в обстановке домашнего насилия нельзя. Или действительно уходить, или любыми способами возвращать в семью мир. Но возможно ли перевоспитать взрослого мужчину? А держать его постоянно на зельях – выход ли?