Дженни была прелесть; они копали лунки и клали в них луковицы нарциссов. Марина не переставала изумляться тому, как много научилась Дженни делать меньше чем за полгода. Они уже посадили луковицы нарциссов и приступили к последнему ряду тюльпанов, когда внимание Марины привлек стук каблуков по мощенной каменными плитами дорожке, ведущей к парадному подъезду дома.
Она подняла голову, когда во дворике появилась Джилиан и уселась в кресле, которое Марина все еще не убрала. Джилиан была одета так, как будто ходила на церковную службу.
— Эй, матушка-садовница! — Джилиан взирала на сестру с задорной улыбкой, доказывающей, что она не имеет в виду ничего обидного. — Осмелюсь спросить, чем ты занимаешься?
— Сажаю луковицы, чтобы весной любоваться яркими цветами, — ответила Марина. Она показала на Дженни, которая перестала копать и придвинулась к ней поближе. — Ты помнишь мою подружку Дженни?
— Конечно, помню. — Джилиан улыбнулась малышке. — Меня зовут Джилиан. А ты меня помнишь?
Дженни кивнула в ответ. Ее маленький пальчик проскользнул в рот. Марина ободряюще потрепала ее по спинке, не обращая внимания, что палец грязный.
— Дженни увидела в магазине много интересных вещей и хочет, чтобы Санта-Клаус принес их. Что тебе больше всего понравилось? — продолжала Джилиан.
Маленькая ручка обвилась вокруг Марининой ноги, и Дженни прошептала:
— Гобой бэби. — И уткнулась лицом в черные Маринины джинсы.
Марина заколебалась, потом присела и протянула руки. Дженни бросилась к ней и уткнулась ей в шею, сразу найдя себе надежное убежище. Марина на секунду зажмурилась, поднимая малышку и чувствуя тепло маленьких ручек, обвившихся вокруг ее шеи. На глаза навернулись слезы. Как она тосковала по всему этому!
Джилиан с улыбкой кивнула Дженни:
— Мне она тоже нравится. Марина усмехнулась — сестра явно не поняла, что сказала Дженни.
— Голубой бэби? Это чудесная игрушка, Дженни. Может быть, Санта-Клаус положит ее тебе под елку в Рождество.
Собачий лай, донесшийся от дома Бена, прервал ее. Мейджер ринулся через калитку, которую открыл Бен, и помчался к ней. Бен остановился спиной к ней, закрывая калитку, и она сделала быстрый жест рукой:
— Мейджер, сидеть.
Пес опустился на землю в нескольких шагах от нее, высунув язык и новострив уши, изображая полнейшее внимание.
Бен повернулся и пошел через лужайку к ним.
— Марина, вы снова заколдовали мою собаку? — Потом он заметил Джилиан. — Привет, Джилиан. Приятно видеть вас. Вы пришли помочь сажать цветы?
— Мне тоже приятно вас видеть, Бен. — Джилиан посмотрела на Бена так, как будто хотела придать своим словам особый смысл. Затем сменила выражение лица и рассмеялась. — Ответ будет отрицательным. Меня не застанешь за этим занятием, я не буду копаться в земле такими изнеженными перстами. — И она показала ему десять идеально наманикюренных пальцев.
Бен улыбнулся и кивнул.
— Я вас очень хорошо понимаю. Кто любит возиться с землей, а кто ненавидит это занятие. Среднего не бывает. Я кошу газон только для того, чтобы соседи не жаловались. Но моя жена была великим садоводом. Кэрри достаточно было посмотреть на семена, и они прорастали. Она любила заниматься такими вещами. — Он обвел рукой, как бы окружая результаты Марининых трудов.
Марина наблюдала за ним, пока он разговаривал с Джил. Осознает ли он сам, что впервые произнес имя Кэрри без запинки? Марина стала понимать, что пауза перед тем, как он произносил имя Кэрри, помогала ему контролировать свои чувства. Может быть, первая волна горя стала немного ослабевать.
И вдруг, пока она смотрела, как Бен смеется и шутит с ее сестрой, к ней пришла мысль: может ли ему понравиться Джил так же, как я? Почти инстинктивно она отвергла эту мысль. Но у нее в уме продолжал развиваться сценарий, по которому Бен влюбляется в ее игривую, живую, красивую сестру… конечно, только потому, что он одинок.
Бен никогда больше не будет моим… Она вернулась к действительности, услышав, как Джилиан произнесла ее имя.
— Еще недавно я бы решила, что вы сошли с ума, если б вы сказали мне, что Марина любит заниматься садоводством. Но вот она перед нами — живое доказательство того, как человек может измениться. — Джил сделала жест в сторону Марины, и Бен посмотрел вслед за ее рукой. — Конечно, я понимаю, что ее случай довольно необычный. Мало кто получает такую травму головы, которая полностью меняет его натуру.
— Да, редкий случай… — ободряюще пробормотал Бен и улыбнулся Марине, увидев, что она нахмурилась.
А Джил только этого и надо было.
— Доктора меня предупредили, что даже незначительная травма головы может вызвать личностные изменения. Но Марина после несчастного случая стала совершенно другим человеком: она любит животных, любит возиться с растениями, у нее изменились даже вкусы в еде. — Джил тряхнула головой и с улыбкой повернулась к Марине:
— Не подумай, что я жалуюсь. Я так рада, что ты осталась жива, и принимаю тебя со всеми причудами, со всеми фокусами, какие ты только выкинешь.
Марина заставила себя пошутить:
— Будь осторожна: как бы не пришлось брать свои слова назад.
— Я имела в виду всего лишь ланч, — улыбнулась Джил. — Можно здесь что-нибудь поесть?
— Думаю, что да. Сейчас, только все соберу. — Она хотела опустить Дженни на землю, но не удержалась и поцеловала ее шелковистые черные волосы. — Спасибо, что ты мне помогла, Дженни. Весной мы будем любоваться прекрасными цветами.
Бен протянул руку к дочери.
— Пора кушать, Дженни. Скажи Марине «спасибо».
Дженни отвернулась от него и еще крепче обняла Марину за шею.