— Держи, — нагло вырывает из раздумий голос Алексея.
Не успеваю моргнуть, как в руках оказываются две коробки, каждая из которых весом по пять килограмм, не меньше. Здесь что, кирпичи?
— У тебя два часа. Имей в виду, пятнадцатиминутная задержка — минус триста рублей.
Хлоп-хлоп глазами.
Стоя посреди помпезного кабинета, выполненного в светлых тонах, я не сразу понимаю, чего он от меня хочет. Зато мозг отлично улавливает, что мой растерянный взгляд для него словно допинг. Втягиваю в себя воздух и прикрываю веки, ожидая пулеметную очередь подколов в свой адрес. Я что, серьезно рассчитывал, что все будет так просто? Да Леха же будет счастлив надо мной приколоться.
Проходит минута, затем другая, но ничего не происходит. Ладно, где наша не пропадала? Прорвемся.
— Не понял, — произношу, распахнув глаза и не услышав ничего шутливого в свой адрес.
Оно и понятно, что мне ни хрена не понятно. Человек, который занимает первое место среди тех, кто любит меня подколоть, молчит. Пугая этим неимоверно.
— Ты сам сказал, что нужны деньги. Вот я тебе и помогаю их заработать, — произносит строго, откинувшись на спинку кресла и не спуская с меня цепкого взгляда.
— Я надеюсь, это не месть за мои детские проказы?
Прикусываю щеку изнутри, чтобы не заржать. Если это и месть, то уже поздно. Отец отомстил за всех сполна, опустив меня ниже плинтуса, лишив всех благ роскошной жизни.
— Нет, что ты. Твои детские шалости я давно забыл, да и мелкие мои тебе уже отомстили.
Ну, здесь я даже спорить не буду. Мои любимые племянники, Варвара и Женя, те еще проказники. С ними даже Лиса с Арсом отказываются соревноваться, боясь остаться в дураках.
— Сколько? — киваю на посылки, мысленно прикидывая, где смогу сегодня поужинать.
— Три тысячи, если вовремя доставишь. За две посылки.
Бум. Моя челюсть с грохотом падает на пол.
Три тысячи? Серьезно? Да на эти деньги можно только KFC себе позволить. Это же немыслимо, как ничтожно мало.
— Ладно.
Сдаюсь, понимая, что сейчас я нахожусь не в той ситуации, чтобы спорить. Просто надо смириться с новой ролью и отыграть ее так, чтобы ни у кого ко мне не осталось вопросов. Увы, фортуна явно не на моей стороне, а значит, и выбора другого у меня пока нет.
Прокатившись по двум адресам в два разные концы Москвы, я возвращаюсь в офис чертовски злой и голодный. Кто бы мог подумать, что работа курьера может быть такой сложной и необычной. Оказывается, что в такой простой, на первый взгляд, работе нужны стальные нервы, которых у меня нет.
Вышибли, бывает.
Забрав свой честно заработанный заработок, покидаю кабинет гендиректора одного из самых востребованных охранных агентств столицы. На улице вечер, прохладный воздух приятно холодит кожу, да только не способствует проветриванию головы.
У меня ни разу не было мыслей о том, что в моей жизни могут произойти глобальные изменения, и я окажусь практически в безвыходной ситуации. Свою жизнь я представлял как-то иначе и в совершенно другом городе. Меня должен был окружать жаркий Лос-Анджелес, с утра и до позднего вечера я должен был пропадать в зале, а вместо всего этого я стою на улице и вдыхаю прохладный воздух, желая снова забыться.
Отец прав, мне действительно следует взяться за ум, но я не могу себе этого позволить. Пробовал, не прокатило. Мысли постоянно возвращаются в прошлое и терзают и так израненную душу. Спасает только разгульный образ жизни, который помогает забыться.
— Ой, — взвизгивает миниатюрная девушка в красном платье и на каблучках, склоняя голову и пряча от меня свое милое личико, пока я молча проклинаю себя за неосмотрительность.
— Простите, пожалуйста, — извиняюсь, на автомате обнимая девушку и помогая ей выпрямиться.
В самом деле маме с папой есть чем гордиться. Я еще не до конца себя уничтожил, и задатки вежливости во мне остались.
— Ничего страшного, — девушка медленно поднимает голову, пока я невольно сравниваю цвет ее волос с пшеном на рассвете. Раньше, когда бабушка с дедушкой были еще живы, я любил проводить лето в Воронежской области. Дедушка часто спозаранку брал меня с собой, позволяя любоваться красотой раненного утра. Солнечные блики играли с колосьями, как сейчас играет свет уличных огней с пшеничными волосами. Незнакомка поднимает голову и смотрит на меня глазами цвета мокрого асфальта, заставляя поперхнуться воздухом. Медленно, словно в замедленной съемке, скольжу взглядом вниз, и чем ниже, тем выше приподнимаются от удивления мои брови. Та Полина, которую я знаю несколько лет, не любительница платьев и тем более каблуков. — А-а-а… это ты, — усмехнувшись и отмахнувшись от меня, как от назойливой мухи, она делает маленький шаг вперед и взвизгивает, резко сгибаясь и хватаясь за лодыжку.