Уязвимыми оставались ступни в сапогах, кисти рук в перчатках и в какой-то степени районы суставов. И то, если пробьют кольчугу. Под юбкой найти щель между набедренником и панцирем было сложно. Горло пока перекрывал хауберк. Лицо оставалось незащищенным абсолютно. Одетая сверху кольчуга повышала защиту корпуса еще выше.
Нужен был шлем, латные перчатки под стать и латный воротник. Но с ними решил подождать до изготовления оружия.
Специфика действий соплеменников, пиратов и грабителей, накладывала определенные требования на вооружение по возможностям. Дальние дистанции перекрывала рогатина с ее колюще-режущим наконечником, обязательно для борьбы с вражеской кавалерией и увеличения дистанции поражения всех остальных. Так же нужен был меч или что другое колюще-рубящее для работы свободных боевых порядках, частично вне строя. Что для бандитов, пиратов и грабителей, одним из которых мне придется стать, по крайней мере на время, очень актуально, с длиной клинка около метра. Желательно как колющее, так и рубящее. Кратчайшее расстояние между точками, как известно, прямая. Краткое знакомство с спортивным фехтованием в школе в человеческом теле, в нем же натаскивание на работу ножом в более зрелом и регулярные тренировки Края с отцом и братьями после переосмысления убедили, что нужно что-то, что колет, но при этом может и рубануть.
И наконец, работа на ближних дистанциях в довольно плотных боевых порядках, априори крайне снижающая возможности метрового колюще-рубящего клинка — им просто тяжело развернуться. Однако вероятность таких схваток была весьма высока как на ограниченном пространстве корабля, так и в сутолоке и тесноте битвы.
Орки выходили из положения, куя одноручные мечи с длиной клинка от семидесяти до восьмидесяти сантиметров для рядовых родовичей, которые много оружия не могли себе позволить. Все, что длиннее, заказывалось только хирдманами и опытными, обеспеченными представителями родов, соответствующих хирдманам по вооружению.
Я не стал выдумывать велосипед, взяв за идею японцев с их дайсе, комплектом из катаны/тати и вакидзаси, куда вакидзаси вошел именно как меч для ограниченных пространств. В том же ключе мыслили кавказские горцы с их комплектом шашка плюс кинжал. Кинжал мог быть больше полуметра длиной.
Тут тоже возникали сомнения, что лучше, колющий или рубящий агрегат. При сохранившейся быстроте укола сутолока подразумевала большое количество враждебно настроенных джентльменов слишком близко от потрохов, поражение или блокирование ударов которых поочередно и достаточно быстро укол не обеспечивал. Однако рубящий удар уступал в бронепробиваемости. Ее надо было как-то повышать.
На помощь опять выступил опыт предков. Что-то вроде того и для этого употребляли в Западной Европе в виде тяжелых тесаков-фальшионов с их закругленным, в определенной степени оптимизированными для рубки клинками, весьма схожих с гораздо более ранними лангосаксами в некоторых вариантах. В этих вариантах была возможность и колоть.
Однако у профессионалов войны, немецких ландскнехтов, а также французских жандармов (тяжелой латной кавалерии) фальшион часто заменял чисто рубящий малхус. Короткий, широкий, тяжелый меч-сабля с сильным скосом в передней части. Их профессионализму я и доверился. По моим прикидкам, такой меч массой до трех килограмм, идеально приспособленный для мощных рубящих ударов в ограниченном пространстве, представлял самое устрашающе-эффективное оружие для тесноты корабля или сутолоки поля боя. Практически тот же топор. Минусом выступала невозможность эффективно колоть доспешных, но ею пренебрег. В любом случае, толщина и ширина клинка не давала большой возможности глубоко колоть доспешных и фальшионом. А так же, у меня, как и у ландскнехтов, для уколов имелся кинжал.
Любопытно, но классический малхус по форме был почти полной копией китайского дао. Разве что короче, толще и с одноручной рукоятью. Сходная физиология плюс задачи рождает сходные решения.
После начертания на подходящей доске нужной формы меча и прикидки планируемых ТТХ меня пробил смех. Девайс получился изрядно похожий на изображения мечей фентезийных орков на обложках, которые художники считают ятаганами. Ну и меч Алладина из известного мультфильма. Отличия, считай, в размерах.
Елмань, расширяющийся от эфеса клинок, почти двуручная рукоять. Счел, что двух кулаков достаточно вместе с навершием. Максимальную толщину прикинул, в районе прямой острие-центр рукояти — семь-десять миллиметров. От нее вниз пойдут грани лезвия. К обуху клинок тоже станет тоньше. До миллиметров четырех-пяти. Сечение — пятиугольник. Срез тоже задумал точить.
Для наглядности из сосновой плашки вырезал модель, с третьей попытки получилось то, что надо.
В качестве прототипа длинного меча, не мудрствуя, избрал китайский цзянь, боевой вариант. Меч, которому около трех тысяч лет почти без изменений, заслуживает внимания. Да и Чон Юнг Фат в «Крадущемся тигре, затаившемся драконе» с «Зеленой судьбой» выглядел весьма привлекательно. Осталось только научится скакать по елкам.
При виде модели малхуса Ансгар сказал:
— Охо-хо-хо-хо-хо. Чья идея? Господина? — в смысле отца.
Я изложил свои соображения.
Кузнец задумался. Потом кинул на меня непонятный взгляд.
— Попробую отковать. Но слишком короток. Если по размеру делать. Только в свалке будет хорош.
Тут я добил его, показав рисунок цзяня. И пояснил. Мастер замолчал. Потом покачал головой.
— Высоко пойдете, молодой господин. Если по пути не убьют.
С ковкой мечей решил подождать до следующего караула. Только посовещался с Ансгаром на счет металлолома на них.
Тот обломал мои планы пустить на малхус оплавленное лезвие двуручника. Сказав, что такую дуру нужно ковать из нескольких кусков. Качественная сталь на обух не нужна. А вот такое, как он выразился, «шило», как цзянь, нужно делать из хорошего материала полностью.
Сменившись, я отоспался и на следующее утро пришел в кузню.
Пока грели лезвие, я, сидя на солнышке возле кузни, подвергся атаке местных девушек.
Атаку начала симпатичная брюнеточка Эрика А'Тулл, дочка хевдинга, нагло заявившая через забор.
— Тебя что за демон в задницу в крепости укусил?
— Страшный поди был? — поддакнула закадычная подружка Ульфрида, белобрысая младшая дочка старого Кнубы от младшей жены. Вроде как подружка Бьерна, которой пришлось с ним целоваться, вроде не видя синячину, отчего ее обсмеяли подружки.
Настроения у меня не было с дамами любезничать. Хотя об Эрике стоило задуматься, она того стоила. Поэтому ограничился ответным наездом только на Ульфриду.
— Жуть. Из-под земли как выскочит, дымом. Как зашипит и закричит, точно так же, как ты, Фрида, на весь борг, помнишь, когда в бане на раскаленные камни голой задницей приземлилась. И на меня…
Фрида раскрыла рот и попыталась обругать. Я закончил:
— Я бежать. Он меня за задницу — Тяп! Я — ох. Думаю, чем отбиться, придумал — пук. Голову поворачиваю. А он уже не рычит, а кашляет. Раз, другой, все сильнее. А после третьего покраснел, надулся и лопнул.
Фрида обматерила и сама надулась. Эрика как заклятая подруга, наоборот, оживилась:
— Что, ты от такого зрелища чувства потерял? Или на самого подействовало? Или…
Позволять продолжать тему, не стоило:
— Так я споткнулся. И все.
— Так что колдун в чувство приводил?
— Врут. Так вот что было. Упал я, вижу надо мной Валькирия на крылатом коне. Кто, говорит, тот герой, что злобного демона Йыганга убил. Отец богов с ним давно покончить хотел. Но силен уж больно демон был и хитер. Не давался никак, даже от Гугнира раз увернулся, раной отделался. Таким говорит героям самое место в Ваглалле среди эйнхерриев. Я, говорю, но в Валгаллу рановато мне пока. Та не слушает, за шиворот цоп. И на коня. А дальше по радужному мосту. Смотрю…
Ульфрида заорала с новыми силами: