Но, и это было не всё, ведь теперь предстоял спуск в лабораторию Караила, откуда, как подозревает Даст, и вышел в тронный зал из-под земли Кин. Тяжело вздохнув, попаданец запитал три драгоценных камня маной и метнул те в предполагаемый центр тронного зала, что на данный момент был разрушен и завален. Прогремел взрыв, разнося небольшие камни в пыль, а большие откидывая в стороны. Теперь, Дима хотя бы видел, где именно находится спуск в лабораторию, можно поработать и руками, не тратить же весь запас дорогого и смертоносного оружия, считай что зазря?
Спустя три часа непрерывной работы, Горбунов осознал всю степень идиотизма и наивности своих надежд и планов, ведь тело уже неистово болело то тут, то там; поясница грозилась уйти в обиду и вообще перестать разгибаться, а суставы ныли, словно, по ним прошлись кувалдой в несколько заходов, аккуратно, чтобы не сломать, но дабы было весьма ощутимо. И это даже не половина пути вниз, ещё ходок три, не меньше…
«Спасибо, что вся одежда и броня зачарованы, иначе, ходить мне грязевым чудищем, да детишек по ночам пугать своей жуткой, страшной, ужасной и уставшей физиономией», – присел на третью ступеньку, если считать сверху, а не снизу, и закрыл глаза, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму.
«А магией воспользоваться не пробовал?», – раздался в голове голос Ардезула, что уже давно не выходил на связь, чем обрадовал Альфа Паразита.
«Ну, наконец-то! Я-то уж подумал, что ты познал дзен и забил на меня большой и толстый х…»
«У тебя есть моя память, почему ты не пользуешься доступной мне ранее магией?», – не дал тому договорить Наследник Золотого Трона, – «ты опасаешься моих сил? Меня?»
«Не пойми меня превратно, Ардезул, но я далеко не тупой, и не слепой. Ты был сильным, спору нет, но эта сила уничтожала твою душу, а мне, пока чертовски не прижмёт, терять её здравие нельзя».
«Значит, не доверяешь. Ладно, тебе всё же видней, как сражаться, но элементарной магией земли бояться пользоваться – это нонсенс», – неожиданно затих, в прочем-то, как и заговорил Принц Кардеи, оставив Даста со своими мыслями один на один.
«Вот я тупой», – резко ударил себя грязной ладонью по лбу, поливая себя всеми ведомыми душе ругательствами, – «дебилоида кусок, динозавр грёбанный, а не человек», – поднялся на ноги, протягивая руку вперёд и заговорив: – «силой данной мне я, Даст Вар, повелеваю тебе, крепкая материя, исчезни в недрах родной тебе земли!», – и, в это же мгновение, сотни маленьких и больших булыжников пропали, уйдя куда-то под землю. После чего, попаданец грохнулся в обморок от усталости…
Пришёл в себя Горбунов, когда солнце стояло уже в зените, и неистово светило, заставляя всё живое искать укрытие в спасительном теньке, который найти, а главное занять первым, было практически нереально. Но, славься великая Война, Дмитрия тревожить никто не собирался, банально, идти к занятому незнакомцу, который в одиночку, (так думают жители столицы), убил чету сен Сурсас, а он был прямо у руин дворца. Поднявшись на ноги, Даст заспанными глазами взглянул вниз, вверх, и снова вниз, после чего сон, как рукой сняло.
«Ардезул, расцелую!», – бодро зашагал по лестнице вниз, абсолютно не обращая внимания не темноту, проклятые глаза ему зачем, по-вашему?
«Прости, но ты не в моём вкусе», – буркнул Принц и снова затих, никак не реагируя на Диму более.
Спустившись, ничего вокруг кроме голых стен не было, и появляться не думало, был лишь один пустой, тихий и тёмный коридор, ведущий прямо. Не долго думая, он пошёл вперёд, не оставлять же возможный шанс стать сильнее под землёй кому попало? Вот, и Горбунов так думает, что оставлять возможный дар свыше – величайшее кощунство. По крайней мере, временем, попаданец не ограничен, а тёмные ему не страшны, как и нежить. Да и тем более, их сейчас должны сдерживать призванные герои, если они вообще до сих пор живы и не дали дёру.
Спустя минут десять пути, Дима вышел на открытую местность. Относительно открытую, ведь та находилась под землёй. Осмотревшись, он заметил три новые дороги: далее ведущую вперёд; ведущую налево, вероятно, тупиковую, ведь оттуда весьма смердело людскими выделениями; ведущую направо, откуда доносились едва слышимые уху Даста звуки.
«Главное, чтобы тварей наподобие меня или той Химеры не возникло, иначе, придётся попотеть…», – нахмурился, осторожно отправившись направо.
Осторожно, ибо впереди могли быть и ловушки, а вот с ними уже реально могут быть беды, да и тело более не «типичная попаданская оболочка», которую невозможно приговорить к смерти, а «китайская хрень немногим лучше местного оригинала». И, с положенной ладонью на сердце, Дмитрий мог бы сказать, что невероятно доволен своей находкой и верностью своих предположений, но был во много раз завлечён различными тварями в клетках, в некоторых были даже видоизменённые люди и зверолюди, но большую часть представляли рептилии. Маленькие и большие, ящериц было много. Очень много. И каждая имела свои особенности, от шести пар лап, до девяти хвост и отсутствия глаз так таковых.
«Сколько материала для дальнейшего совершенствования…», – сам того не заметив, начал рассматривать подопитных, как будущие модификаторы, но быстро спохватился и отвесил себе затрещину, вернув ясность разума, – «для начала, попробуем всё это добро присвоить себе, подчинить, а если не выйдет, то да, не пропадать же добру…», – переиначил свою прошлую мысль, с огнём в глазах смотря на каждую тварь.
Глава 29: Древо улучшений.
Приблизившись к твари, что была заперта в небольшой клетке, Дмитрий, недолго думая, просто взял и открыл крохотную дверцу, чтобы в следующее мгновение взять рептилию в руки. Несмотря на исходящую от попаданца мощь, хоть и уменьшенную в разы после сброса Системы, монстр даже не подумал о проявлении каких-либо эмоций или действий. Словно, ящерка и не живая вовсе, а так, сувенирная статуэтка, правда, весьма высокого качества, ибо выглядела живее всех живых. Наверное, стоит пояснить, почему «монстр» и «тварь» используются по отношению к сим дивным существам. На деле проще простого – они все были мутантами. Одна похожа на дикобраза, другая на змею, но в каждой просматривались определённые сходства, что означает, все они ранее были одного вида.
«Помню, когда я был маленький, к нам в приют пришло трое мужчин с размалёванными лицами. У каждого был свой личный зверёк, который не слушался других, но все были одинаково красивы и интересны. Если закрыть глаза на четвертого, что боязливо сидел в большой сумке «клоунов», и пытался не отсвечивать особо. Даже я не сразу заметил двулапую ящерку с одним глазом и шрамами по всему небольшому тельцу. Для всех – она была омерзительна, и владельцы её не любили, но отчего-то постоянно носили с собой, если верить их словам. Так вот, пока «клоуны» развлекали большую часть детишек, а некоторым особо везучим удалось заполучить по зверьку на руки, я взял ту самую чёрную сумку и осторожно, чтобы не казаться враждебным, залез в неё рукой. И каково же было моё удивление, когда ящерица залезла мне на ладонь сама и скрутилась на ней, словно рулетик?», – разговаривал сам с собой Горбунов, осматривая гладкую, светлую двулапую ящерицу с ног до головы, – «и знаешь что, мой маленький друг? Эти уроды решили, что она напала на меня, конечно, и, выхватив её прямо из моих рук, швырнули в стену. Дети от такого были в шоке, а после, комната заполнилась смехом и овациями. Деткам было интересно наблюдать за умирающей ящеркой, что доживала свои последние мгновения из-за встречи со стеной, а взрослые стояли и переглядывались с неким предвкушением в глазах. В тот миг – я хотел плакать, кричать, но просто стоял на месте и смотрел на это маленькое, несчастное существо, что в ответ смотрело на меня», – поставил светлого монстрика наверх его собственной клетки, поглаживая по спинке.