Но нет. Это невозможно. Моё тело похоронено, оно давно под землёй, гниёт и разлагается. И я никак не могу в него вернуться. Как и находиться в весеннем саду, залитым необычным розовым светом. Всё вокруг не настоящее, а искать выход всё равно бесполезно. Возможно, я задержусь тут на годы, даже на столетия. На целую вечность. Не важно. Теперь уже ничего не важно.
Вспомнился выстрел. Перекошенное злобой лицо Джима. Что было дальше, после этого? Напрягаю память. Нет, ничего больше не всплывает, не вспыхивает перед глазами. Но отчего-то очень тоскливо, горько, одиноко.
Как там Эдвард? Мелисса? Я хочу увидеть их, хотя бы издалека, на одно мгновение. В последний раз…
— Джулия? — чей-то голос обрывает поток мыслей. Я поднимаю взгляд, после чего вижу перед собой парня. Он стоит напротив меня, улыбается. А я смотрю на него, не веря собственным глазам. Это Карлос! Он также находится в своём теле. И он очень красив. Прежде я не замечал этого, не смотрел на него со стороны. Но теперь я понимаю — этот парень почти совершенство, он идеален. Разве могут быть люди такими красивыми? Я также улыбаюсь. Горечь от осознания собственной смерти исчезает, растворяясь в других эмоциях.
— Ты хочешь обратно, хочешь вернуть своё тело? — я говорю женским голосом. Странно, непривычно. Я снова женщина? Нет, это мираж. Всего лишь иллюзия. Как и этот сад, этот розовый свет, Карлос, находившийся в своём теле.
— Нет… — он продолжает улыбаться, — я больше не вернусь туда.
— Но… — я растерянно смотрю на него, не до конца понимая, что происходит, — в меня выстрелили… И я покинул твоё тело. Это конец? Я умер?
— Нет, это не конец. Очень скоро ты вернёшься обратно… Это тело, оно теперь твоё. Слышишь меня? Теперь ты будешь жить в этом теле.
— Так ты… Ты не вернёшься? — говорить становится труднее. — Почему? Что будет с тобой?
— Я останусь здесь, Джулия. Знаешь… В этом месте я обрёл покой. Впервые в жизни, по-настоящему. Но тебе пока рано об этом думать. Ты должна жить дальше. Рядом с Мелиссой, Эдвардом. Ты нужна им. И теперь это тело твоё. Навсегда. Ну, а я… Когда-нибудь я вернусь. Начну всё заново, получу второй шанс. Вторую жизнь… И тогда мы с тобой снова встретимся. Обязательно.
Я не нахожу, что ответить. Из глаз текут слёзы, но при этом я чувствую облегчение. Я хочу обнять Карлоса. Поблагодарить его. Проститься с ним.
— Возвращайся, Джулия, — он всё также широко улыбается. Он счастлив. Ему на самом деле хорошо и спокойно, — давай же, быстрее. Там тебя уже заждались.
Я не успеваю ничего ответить. Не успеваю подойти к нему. Карлос исчезает, словно его и не было. Как и сад с недавно распустившимися розами. Вокруг опять пустота, а я словно падаю, лечу куда-то вниз, при этом не чувствуя никакого страха. Всё закончилось. Я возвращаюсь…
Я открыл глаза в больничной палате. Подошедшая ко мне медсестра что-то объясняла — ранение, я был между жизнью и смертью, врачи спасли меня… Я слабо улыбнулся, глядя на свои смуглые мужские руки. Теперь это были мои руки. Душа Карлоса больше не вернётся. По крайней мере в своё прежнее тело. В моё тело.
— Карлос! — звонкий голос Мелиссы окончательно вернул меня в реальность, — Ты нас здорово напугал! А потом меня долго не пропускали к тебе… Ведь мы с тобой не родственники. Ну официально, по документам.
— Понимаю, — я отчего-то чувствовал себя виноватым. Ведь я вновь огорчил Мелиссу, заставил её переживать, волноваться. Но теперь всё было позади. Вот только лицо Мелиссы какое-то очень бледное, осунувшееся. А в глазах отчего-то стояли слёзы. Неужели, всё это из-за меня?
— Всё хорошо, — я пытался приободрить дочь, видя, как та вновь начинает плакать, — ну иди сюда, милая… Что с тобой? Ведь я жив. И чувствую себя вполне нормально.
— Я знаю, — всхлипнула Мелисса, — но… Эдвард, он…
— Что случилось? — я обеспокоенно смотрел на дочь, — Эдвард разве не с тобой? Или он сейчас не в больнице?
— Он тут, но… Короче, тот тип, который стрелял в тебя… В общем, он сделал несколько выстрелов. А Эдвард… Он закрыл тебя своим телом. Он хотел спасти тебя, Карлос. И сейчас он в больнице. В очень тяжёлом состоянии.
В первый момент я отказывался верить. Как такое вообще возможно? Эдвард закрыл меня от пуль, он хотел спасти меня, сохранить мне жизнь! Он не мог допустить повторения своей ошибки, не мог позволить мне снова умереть. И сейчас он лежал в коме, находясь между жизнью и смертью… Была ли надежда на выздоровление? Ответить на мой вопрос не мог даже доктор Моррис, делавший операцию Эдварду. Но даже он не знал, сможет ли его пациент выйти из комы, вернуться к нормальной жизни.
— Мы сделали всё, что только смогли, мистер Мендоса, — виновато отвечал Моррис, — но, к сожалению, ранение было очень серьёзным. И хотя операция прошла успешно, вернуть его в сознание так и не получилось. Поэтому мистера Бёрка пришлось подключать к аппаратам искусственного питания. Это единственное, что нам оставалось. Только так мы могли сохранить ему жизнь.
Вечером пришла Кэтрин, которая также поддерживала меня, пыталась приободрить, внушить надежду. Разумеется, я рассказал ей о встрече с Карлосом. О том видении, случившемся у меня во время операции. Ведь по словам врачей я также был при смерти. И, вполне возможно, мог уже не вернуться в это тело.
— Значит, парень сам решил отдать тебе своё тело? Что ж… Тогда я должна сказать тебе ещё кое-что, — подруга замолчала, сделав многозначительную паузу, — вчера мне звонила Глория Акоста. Она также говорила с племянником. К ней он явился во сне, просил оставить тебя в покое, а потом сказал, что однажды вернётся. Но уже в другое тело. Это тело теперь твоё. И Глория смирилась с этим. Она приняла выбор своего племянника.
— Правда? — я с удивлением смотрел на Кэтрин, — Даже не верится… Я думал, эта женщина будет вечно меня преследовать. А теперь выходит, что проблема решилась сама собой. И если бы не Эдвард… — я тяжело вздохнул, откидываясь на подушки, — наверное, я был бы сейчас очень счастлив…
— Он поправится, Карлос. Эдвард сильный. И у него очень длинная линия жизни. Как и у тебя. Вы проживёте долгую и счастливую жизнь. Вместе, навсегда.
— Хотелось бы верить…
— Вот увидишь, дорогой. А пока тебе нужно поспать. Ведь Эдварду ты всё равно ничем не поможешь, а вот свои силы поберечь необходимо. И не забывай, что ты сам недавно перенёс операцию.
— Хорошо… — будто в подтверждение слов Кэтрин, я тихо зевнул, а после начал устраиваться на постели. Меня действительно клонило ко сну.
— Тот псих… — немного помолчав, неожиданно вставила подруга, — он также застрелился. Не знаю, заинтересует ли тебя эта информация, но я всё же решила тебе сказать. Ты имеешь право об этом знать.
Она вышла, так и не дождавшись моего ответа. Но сказать было нечего. Джим был сумасшедшим, и если бы не он, не его одержимое желание получить Эдварда… Тяжёлый вздох вырвался из моей груди. Прошлого не вернуть, но надежда… Она у меня по-прежнему оставалась. И я не собирался терять её. Сейчас, получив второй шанс от судьбы, я, как никогда, верил в лучшее.
Я шёл на поправку довольно быстро. Моё новое тело оказалось крепким и выносливым, и уже через несколько дней мне позволили навестить Эдварда. Мой бывший муж лежал с закрытыми глазами, не шевелясь и никак не реагируя. Я не знал, слышит ли он мой голос, но отчего-то искренне верил в это. Моррис оставил нас наедине, понимая, что мне нужно сказать что-то личное, интимное. И я сказал. Признался в том, что боялся произнести раньше. Что не успел сказать в тот день, когда эти слова могли решить многое. Ведь теперь Эдвард может никогда не узнать о моём прощении. Никогда не услышать слов любви от меня. А ведь он спас мне жизнь, не побоявшись потерять собственную. Разве не это было доказательством любви? Настоящей, бескорыстной.